Война миров (The War of the Worlds)

From this garden one looked down upon Putney and the river.	Оттуда открывался вид на Путни и реку.
The aspect of the place in the dusk was singularly desolate: blackened trees, blackened, desolate ruins, and down the hill the sheets of the flooded river, red-tinged with the weed.	Мрачный и пустынный вид: почерневшие деревья, черные заброшенные развалины у подножия холма, заросшие красной травой болота в долине разлившейся реки и гнетущая тишина.
And over all--silence. It filled me with indescribable terror to think how swiftly that desolating change had come.	Меня охватил ужас при мысли о том, как быстро произошла эта перемена.
For a time I believed that mankind had been swept out of existence, and that I stood there alone, the last man left alive.	Я невольно подумал, что все человечество уничтожено, сметено с лица земли и что я стою здесь один, последний оставшийся в живых человек.
Hard by the top of Putney Hill I came upon another skeleton, with the arms dislocated and removed several yards from the rest of the body.	У самой вершины Путни-Хилла я нашел еще один скелет; руки его были оторваны и лежали в нескольких ярдах от позвоночника.
As I proceeded I became more and more convinced that the extermination of mankind was, save for such stragglers as myself, already accomplished in this part of the world.	Продвигаясь дальше, я мало-помалу приходил к убеждению, что все люди в этой местности уничтожены, за исключением немногих беглецов вроде меня.
The Martians, I thought, had gone on and left the country desolated, seeking food elsewhere.	Марсиане, очевидно, ушли дальше в поисках пищи, бросив опустошенную страну.
Perhaps even now they were destroying Berlin or Paris, or it might be they had gone northward. CHAPTER SEVEN THE MAN ON PUTNEY HILL	Может быть, сейчас они разрушают Берлин или Париж, если только не двинулись на север... 7. Человек на вершине Путни-Хилла
I spent that night in the inn that stands at the top of Putney Hill, sleeping in a made bed for the first time since my flight to Leatherhead.	Я провел эту ночь в гостинице на вершине Путни-Хилла и спал в постели первый раз со времени моего бегства в Лезерхэд.
I will not tell the needless trouble I had breaking into that house--afterwards I found the front door was on the latch--nor how I ransacked every room for food, until just on the verge of despair, in what seemed to me to be a servant's bedroom, I found a rat-gnawed crust and two tins of pineapple.	Не стоит рассказывать, как я напрасно ломился в дом, а потом обнаружил, что входная дверь закрыта снаружи на щеколду; как я, отчаявшись, обнаружил в какой-то каморке, кажется, комнате прислуги, черствую корку, обгрызенную крысами, и две банки консервированных ананасов.
The place had been already searched and emptied.	Кто-то уже обыскал дом и опустошил его.
In the bar I afterwards found some biscuits and sandwiches that had been overlooked.	Позднее я нашел в буфете несколько сухарей и сандвичей, очевидно, не замеченных моими предшественниками.
The latter I could not eat, they were too rotten, but the former not only stayed my hunger, but filled my pockets.	Сандвичи были несъедобны, сухарями же я не только утолил голод, но и набил карманы.
I lit no lamps, fearing some Martian might come beating that part of London for food in the night.	Я не зажигал лампы, опасаясь, что какой-нибудь марсианин в поисках еды заглянет в эту часть Лондонского графства.
Before I went to bed I had an interval of restlessness, and prowled from window to window, peering out for some sign of these monsters.	Прежде чем улечься, я долго с тревогой переходил от окна к окну и высматривал, нет ли где-нибудь этих чудовищ.