Война - пожизненная боль

В двадцатых числах марта будем в Москве. Меня вызывают (вернее приглашают) на совещание молодых в качестве руководителя одного из семинаров, и я дал согласие, чтобы побывать в Москве и повидаться. Думаю прихватить Ирину. Надеюсь, ты к этому времени закончишь свой малеевский отпуск.

Вот такие мои дела.

Сердечный привет Нае и твоим девочкам, очень хочу, чтобы ты сохранил бодрое расположение духа. Все как-нибудь устроится…

Обнимаю, дружище, твой Василь.

1 марта 79 г.

1 После ухода В. Озерова с поста главного редактора “Вопросов литературы” на его место был назначен М. Козьмин, крайне неудачная кандидатура для такого поста. (См. об этом: Лазарев Л. Записки пожилого человека. С. 464 - 467.)

2 Алесь (Александр Михайлович) Адамович (1927 - 1994).

3 Из воспоминаний Быкова: “В теплом солнечном мае 1978 года ко мне в Минск из Гродно приехала Ирина Суворова, с которой мы долго по доброму дружили, работая в газете. С Ириной я познакомился, когда она была студенткой отделения журналистики БГУ и приезжала в Гродно на практику. Вскоре после того я во второй раз очутился в армии, уехал на Дальний Восток, а Ирина, окончив учебу, вышла замуж, родила сына Сережку и почти до самой пенсии проработала в “Гродненской правде”. Там я ее и застал, вернувшись из армии. Ирина одной из первых в редакции оценила мои литературные опыты, обнаружив отменные знания и совершенный литературный вкус. Потом она стала моей машинисткой-первопечатницей и первым критиком моих произведений. Я был ей благодарен за всё, и эта благодарность постепенно переросла в постоянное чувство. Чувство это приобрело особый характер, когда я попал в черную полосу литературно-политических издевательств, когда гродненское начальство и многие мои коллеги-писатели и журналисты стали проявлять ко мне неприязнь. Ирина стояла на своем, поддерживала меня и верила в мою счастливую литературную судьбу, хотя с каждым годом испытаний становилось всё больше” (с. 329).

***

Лазарь, дорогой дружище!

Дважды не смог тебе дозвониться, чтобы поблагодарить тебя за хорошие слова обо мне в “ЛГ” и делаю это письменно. Спасибо, дружище! Живу я в общем неплохо; тем более что наладилась наконец погода, но много по-прежнему ненужной суеты и казенщины. Иногда выезжаем с Ириной на природу, хотя природа, особенно в выходные, почти недоступна - за каждым кустиком - автомобиль, а возле куча полуобнаженных тел… Донимает еще всяческое чтение (рукописей, книг), малоинтересное, но такое, от которого уйти невозможно.

Гришкину повесть[1] я прочитал, она мне очень понравилась, и теперь я веду переговоры с “Известиями”, чтобы написать о ней. Пока согласовывают. В Минске лит. жизнь проходит в тишине и мероприятиях, ничего особенного. Саша, кажется, отдыхает после больницы, но мама его все там же, она плоха. А Саша очень привязан к ней.

В начале июня я собираюсь в Болгарию на какой-то симпозиум, возможно, вдвоем с Ириной подъедем в Москву, надеюсь, тогда повидаемся.

Вот такие мои дела.

А как ты? Как дела в лавке? Как Ная и дочки-внучки?

При случае черкни хотя бы вкратце, п. ч. застать теперь меня дома трудно.

А пока мы с Ириной обнимаем вас с Наей - будьте здоровы!

Привет Гришке и Володе.

Василь.

21 мая 1979 г.

1 “Навеки девятнадцатилетние”.

***

Лазарь, дорогой дружище!

Шлем тебе привет от далекого теплого Черного моря, которое, хотя и холоднеет понемногу, но еще терпимо и ласково. Погода тоже пока сносная, хотя могла бы быть и потеплее. Я с некоторой осторожностью купаюсь, Ирина более решительная в этом деле. Условия, в общем, весьма ширпотребовские, вначале не было воды вовсе, и я уже горько пожалел, что приехал сюда. Потом дали воду, и мы почувствовали себя счастливцами. Как мало, оказывается, человеку надо.

Из литераторов здесь не так много, были и скоро уехали Гранин и Трифонов, приехал В. Огнев, А. Марков[1]. Мы харчимся за одним столом с Николаевыми[2], немного поодаль Женя с дочерью[3] и Татьяной Бек. Мы с Ириной ездили на экскурсию в Н. Афон и пещеру, в общем, грандиозное подземное зрелище, эти пещеры. Скучать не приходится, т. к. здесь собралось довольно мощное землячество из Минска, и почти каждый день утром нас будит телефонный звонок из соседнего номера - это Володя Короткевич[4], который вчера в застолье уснул до ужина, приглашает зайти похмелиться, т. к. он уже с 5 часов ждет этой минуты. Худо, однако, что здесь нет водки, чачи тоже, приходится довольствоваться довольно гнусным и дорогим местным коньяком и кислым вином в больших бутылках. Люди, привыкшие к водке, зело страдают…

Вчера Женя сказала, что разговаривала с тобой и что книга, наконец, подписана. Слава тебе господи! А то я, признаться, очень беспокоился, как бы твой столь громоздкий труд не пошел коту под хвост. Может, теперь еще выйдет к концу года. Мне так и не известно, что у Вали, кто там кого? Баруздин[5] что-то темнит, Валя не пишет, а дозвониться до него мне не удается.

Вот такие наши дела.