Война «шляп». Очерк Русско-шведской войны 1741–1743 гг.

Один из них, Йохан Аркенгольц, преподавал в Королевской академии Або, а затем в Уппсале, скрываясь от войны. Он ловко устроился, работая наставником богатых дворянских юношей. Это помогло ему даже съездить в Италию. Аркенгольц знал много языков, был хорошо образован и имел талант литератора. Он продолжил карьеру в Канцли-колле-гии, где занимался международной корреспонденцией под руководством Арвида Горна. Аркенгольц, хотя и не был знатным дворянином, но выступал против военной политики, опираясь на свой жизненный опыт и взгляды. Он отлично знал Россию. Говоря о литературе и истории, Аркенгольц отмечал, что только Швеция недооценивает русских, за дружбу с которыми борются крупнейшие государства Центральной Европы[62].

Гилленшерна и Аркенгольц были родом из семей чиновников, которые проживали в провинциях Нюланд и Тавастланд. Более явным представителем «финской нации» был Йоханнес (Йохан) Матезиус, сын священника из Эстерботтена, а также беженец времен «Великого лихолетья». Матезиус был незаметной фигурой, но отлично разбирался в делах власти. В 1730-е гг. он работал в Стокгольме: переводил королевские указы и распоряжения на финский язык. Профессия оказалась маловостребованной и низкооплачиваемой. Матезиус был «колпаком», поэтому попал под подозрения в Канцли-коллегии.

На допросах выявились мыслепреступления против войны. Матезиус заявил, что отправлять шведские войска в Финляндию было «вредно и опасно». Финны могут перейти на сторону России, чтобы получить более надежную защиту. Какой-то гадкий переводчишко посмел возразить офицеру, утверждавшему, что для захвата Выборга достаточно одного полка. Из всего этого следовало, что Матезиус «настоящий рюсся*», опозоривший финскую нацию.

Аркенгольц и Матезиус не являлись членами риксдага и не принадлежали ни к одному сословию. Они были болтунами и писаками, неподобающим образом бередившими умы в тавернах и кофейнях, рынках и конторах.

Заключенным говорили, что Отечество в опасности из-за «колпаков», и запугивали расплатой за произнесенные слова. Это подействовало. Инакомыслящие исчезли из риксдага.

На пути к диктатуре было недостаточно найти козлов отпущения среди «колпаков». «Следственная комиссия» продолжила разбирательство. Главные подозреваемые молчали. На смягчение нечего было надеяться. Правовая практика запрещала пытки, но компромисс был найден в комнатах допроса «Белая лошадь» и «Палата роз». В них вытягивали признания из убийц, воров и злодеев, совершивших преступление против нравственности. Это были мрачные подвальные клетушки высотой в три локтя без окон, люков и щелей.

Аркенгольц и Матезиус испражнялись в бочку из-под сельди и спасались от зловония, нюхая табак. По мнению английского посла, Швеция игнорировала права человека, данные «Великой хартией вольностей» (лат. Magna Carta). «Аркенгольца пытают, жизнь многих зависит от его молчания». Матезиус и Аркенгольц не проронили ни слова, возможно, они даже ничего и не знали о государственных изменах. Левенгаупт считал Матезиуса «глупцом», который не знает страха.

Наказанием для бедолаги Матезиуса стало публичное покаяние и месяц заключения на хлебе и воде (после месяца такого рациона выпадали зубы). Аркенгольца посадили в тюрьму на неопределенный срок. Даже Гилленшерна избежал смерти. Он простоял час в железном ошейнике с шипами на эшафоте в Норрмальме. Представления потребовали влиятельные люди из «шляп», чтобы «доставить всем удовольствие».

Лишь позже в бумагах посла Бестужева были обнаружены самые опасные друзья России, среди них наместник, стат-хаудер Стокгольма, личный секретарь канцлера, советник Канцли-коллегии и два-три генерала. Судя по всему, многие в высших эшелонах власти Швеции надеялись на удаление «шляп» любой ценой. И конечно, не все «шляпы» были белыми и пушистыми. Российскую оккупацию Финляндии вполне можно было оправдывать моральными соображениями, если бы это пошло на благо внутренней политики.

Кроме того, и Англия и Россия давали взятки в виде индивидуальных «пенсий» политикам[63].

Лидер партии «шляп» граф Карл Юлленборг использовал шпиономанию, чтобы держать «колпаков» в узде. «Колпаки» не могли даже и думать о выводе войск из Финляндии.

На исходе зимы 1741 г. на базе Секретного комитета был сформирован Секретнейший комитет. В разгар подготовки к войне епископ Эрик Бенцелиус сказал: «Звезды сошлись. Наконец-то защитим честь и восстановим доброе имя в Европе».

«Малый генералитет» (lilla Generalitetet) «заварил густую кашу» по рецепту семи генерал-майоров. План действий был составлен и одобрен авторитетными представителями сословий. Из двенадцати посвященных в строжайшую тайну только пробст из Таммелы Йохан Амнелл подчеркивал свое неприятие войны, так как имел опыт времен «Великого лихолетья»[64].