Война «шляп». Очерк Русско-шведской войны 1741–1743 гг.

Фрезе упомянул все обиды 1742–1743 гг. и заявил, что раздор между ним и Фриденрайхом посеял полковник Ганшоу. Этот 73-летний мужчина все еще командовал полком. Обвинитель Брусин был родственником Ганшоу и, по мнению Фрезе, сам являлся ужасным и презренным преступником. Фрезе ссылался на чрезвычайно запутанное письмо, которое Брусин от имени капитана Винге отправил лейтенанту Гисселькорсу – без пяти минут свекру покойного Фриденрайха. Винге в свое время распускал слухи о прелюбодеяниях и колдовстве Фрезе, а также придумал незаконное убийство некоего солдата Кемской роты. Однако, несмотря ни на что, Брусин-обвинитель заявил: «Да понесет Фрезе наказание за эту дуэль».

Фрезе доказывал свою непричастность ни к дуэли, ни к убийству. Он призвал в свидетели майора Стрёмборга, который, возможно, знал, что произошло в последние часы жизни Фриденрайха. Второго свидетеля от Фрезе, резервного аудитора Киеммера, суд не допустил к процессу[501].

Тяжба оказалась дорогостоящей. Допрашиваемым нужно было проделать путь в 20–50 миль до Васа. Капитан Пешелль требовал для себя 200 медных талеров в качестве возмещения расходов. Бедные унтер-офицеры и рядовые оставались вне процесса, если не могли найти попутную повозку и еду.

Лейтенант Гисселькорс писал из Лиминка: «Не могу явиться в суд, так как болен дизентерией». Прапорщик Беерман находился где-то в России. Лейтенант Биланг не ответил на судебную повестку. У сержанта Гранбома была сломана нога. Нильс Лилья, который в августе 1742 г. был шкипером транспортного судна, нанялся на корабль в Восточную Индию.

Фрезе добился отвода бывших коллег, но заставить их молчать не сумел. Те, кто не подлежал отводу, говорили под присягой, те, кто подлежал отводу, без присяги, как частично полезные очевидцы.

Капитан Карнал – шурин Фрезе – дал положительные показания без присяги. Враг, прапорщик Туйулин, брат которого, конечно же, был очевидцем убийства Фриденрайха, без клятвы, указав из окна на улицу: «С Фрезе Бога не больше, чем там».

Многие «слышали общие разговоры». Один уверял, что слышал от другого, что третий в присутствии четвертого сказал… Петушино-куриный треп добрался и до офицерских жен, мужья которых были братьями, шуринами и кузенами.

Реальный случай, сотни раз рассказанный на вечерних посиделках в Эстерботнийских бостелях, постепенно оброс легендами, точные факты превратились в неточные. Попрощались ли Фрезе и Фриденрайх друг с другом в городе или на утесе? Победил ли Фрезе потому, что в поединке повел себя не по-рыцарски?

Во время изучения косвенных доказательств обвинитель Брусин продемонстрировал брюки покойного. Чьей саблей был сделан разрез? Сабля Фриденрайха уже сильно проржавела, а ланцет Фрезе оказался слишком острым, чтобы нанести удар длиной в пару суставов на пальце.

Теорию о том, что покойник сам себя ранил, поддерживал фельдшер Гумбле, который предположил, что разгорячившийся Фриденрайх повредил себе артерию. Фриденрайх вроде бы сказал, что это его вина. Возможно, Фрезе просил обеспечить пациенту надлежащий уход. Все это фельдшер «вспоминал будто сон», он не клялся, что это правда. Ложная клятва могла стоить жизни.

В делах об убийстве решающую роль всегда играют последние слова. Освободил ли Фриденрайх Фрезе от ответственности? Подлежащий отводу Карнал подтвердил, что на последнем издыхании Фриденрайх произнес: «Не держу злости на Фрезе, напиши ему, пусть прячется, и, если спросят о моем убийце, скажи, что я болел».

Фриденрайх прошептал слова прощения также священнику. А может сказанное во время соборования исказилось спустя годы? Неуверенно кто-то вспомнил, что один из очевидцев произнес на смертном одре: «Слава Господу, Фриденрайх желал, чтобы Фрезе освободился от обвинений».

Трибунал держал Фрезе в камере Кормсхольма под охраной солдат, но потом его перевели в Васа, в каморку без замка, за которой слугам закона было легче за ним следить. В Абоский замок нужно было еще вернуться. Из-за болезни он получил отсрочку в восемь дней, чтобы добраться к месту заключения. Фрезе требовал отправить судебный протокол напрямую в Стокгольм, в королевский суд без посредничества полковника Ганшоу. Вероятно, именно поэтому судебная книга Эстерботнийского полка, в отличие от большинства других, сохранилась в шведских архивах[502].

На Высшем военном трибунале Фрезе добился своего. Его освободили, но он не вернулся ни в армию, ни на какую-либо другую казенную службу. Он умер в 1759 г. в Гельсингфорсе в возрасте 71 года. Жаль, что шведские и финские военные историки того времени не расспросили такого почтенного ветерана и не узнали, что он думает о происшедшем[503].

Бесполезные уроки военной истории

Милитаристские ценности впитывались с молоком матери и передавались через отцовские затрещины даже сиротам. Юные добровольцы или престарелые генералы даже и не думали никого осуждать. В Войне «шляп» основные ценности неожиданно разрушились. Восстанавливать их было нелегко.