Война (СИ)

Некто примостился на валуне, в стороне от людских ручейков. Лица отсюда не рассмотреть, но сложение, гибкость выдавали человека еще молодого. Сидел свободно, будто угловатый этот валун не нависал над краем ущелья, а место, на котором устроился незнакомец, не было крохотной наклонной площадкой. Ветер то стихал совсем, то вдруг просыпался, трепал длинные пряди, складки легкой одежды, грозил сбросить нахального гостя — но безуспешно.

— Ишь как угнездился… — пробурчал кто-то сзади Лиани.

— А не та ли это тварь, что тропы указывает?

Десятник возник, едва приподнимаясь над землей, будто гриб вырос:

— Что за байки снова? Ну-ка, сбейте его.

Лучники выпустили несколько стрел, порыв ветра подхватил их, относя в сторону.

Десятник выругался — словно и духи ущелья на стороне чужаков! Или они с собой своих привели? Может, и впрямь…

— Поправку на ветер!

Вновь неподвижным стал воздух. Сидевший повернулся к залегшим между глыб воинам Хинаи, помахал рукой в знак приветствия. Лиани заметил, что несколько солдат сделали охранный знак. А этот, на камне, похоже, с интересом наблюдал, как в него снова прицелились, и опять стрелы не долетели.

— Хватит, — сказал десятник, — Только теряем их зря.

— Нечисть просто так не убить и не ранить.

— Еще раз услышу про нечисть… — сдвинул брови, голос его загустел. Продолжать не понадобилось — смерть рыжего любителя страшных баек у всех была в памяти.

— Они все же надеются перебраться? — пробормотал один из солдат.

— Не перейдут, не пустим, — прозвучал еще голос.

— Их словно меньше стало, — отозвался Лиани; он хорошо укрылся за большом пнем, глядя из-под изогнутых аркой корней, но шальные стрелы пару раз свистели рядом, падая сверху.

— Кто убит, кто прячется…

Переговаривались не все, только сидящие близко; пара десятков человек рассеялись по склону невдалеке от моста.

Сюда направили лучников, от которых был толк; многие новобранцы до сих пор могли поразить только кроны деревьев, и их оставили в крепости. На стенах они еще пригодятся, а тут, когда надо целиться и одновременно не слишком высовываться из укрытия, стали бы первыми жертвами. Жертвы уже были и так, и по ту сторону ущелья тоже.

Самоубийство переправляться вот так небольшим отрядом; за кустами и валунами обе стороны могут прятаться долго, но, стоит чужакам выйти на мостик, их тут положат всех.

Зачем?

Три часа назад он с несколькими разведчиками вернулся в Сосновую после короткой вылазки — убедиться, что рухэй идут именно так, как и ожидалось. Уже не таились, шли по дороге, темные, к кожаным доспехам с медными бляхами приделаны были меховые клочки. На удивление тихим был шаг чужаков, вот что значит горные жители. Привыкли вести себя осторожно.

Пересчитать их удалось — оказалось меньше, чем опасался, но больше, чем надеялся. Нет, на осаду они не отважатся.

Став ненадолго ящерицами и змеями, разведчики отползли по кустам в сторону и поспешили в Сосновую. Разрушенный мост задержал врагов, но тот, на который сейчас направлялись — почти весь каменный, два выступа соединили с помощью нескольких длинных бревен. Убери их — вмиг другие положат, даже под огнем лучников. И все же этот мост не настолько удобен, переходить его придется самое большее по двое, и на склоне есть много хороших мест, чтобы спрятаться.

Тогда, только вернувшись за стены крепости, Лиани понял, что очень рад оказаться внутри. Хотя, если разобраться, чему радоваться-то? Командир отправил голубя, но от Срединной неблизко, и тоже некого отсылать.

А Лаи Кен… на них больше надежды по силе, но они еще дальше. Лиани слышал разговор командира Таниеры со своим заместителем, и слышал «они не успеют».

Готовились; осмотрели крепость, проверили оружие, и поставили котлы для горячего вара, распределили людей по местам. Ворота здесь хороши, не вышибить их; разве мощным тараном, но такого у чужаков нет. А с бревнами пусть пытаются.

Во дворе Лиани остановил его непосредственный командир. Амая с самого утра был не мрачным даже — непривычно тихим. Еще утром он высказался против попытки задержать врагов у моста.

«У нас мало хороших лучников, — сказал он другим офицерам и Таниере, — потеряем людей напрасно. Лучше уж в крепости встретить». Словам этим не вняли.

На просьбу Лиани отправить его вместе с засадой на склон Амая сперва ответил отказом.

— Ты чего там забыл?

— Я не самый худший стрелок.

— С саблей ты управляешься лучше; не волнуйся, там их не остановим, сюда припрутся. Хватит еще тебе.

Потом отпустил все-таки…

Да, словам Амая не вняли; сперва Лиани казалось, и правильно, хорошее место выбрали, не перейдут чужаки — а теперь все больше тревожился. Рухэй было мало, становилось все меньше, и тел не видно. Где остальные?

…А накануне вечером они поговорили немного, как давно уже не было — в комнате за кувшином вина.

— Зря я оставил Срединную. Очень уж не хочется умирать, — сказал молодой офицер, и прибавил: — Считаешь, я трус?

— Нет, с чего бы.

— В такие часы не положено думать о том, что желал бы оказаться где-нибудь в другом месте…

— Все мы люди. Но рановато себя хоронить. На меня посмотри.