Война в XXI веке

В прошлом превентивная война – когда боевые действия начинаются для того, чтобы не допустить нападения со стороны того государства или политического сообщества, на которое производится атака – воспринималась неоднозначно. Так, она поддерживалась одними авторами. Например, Альберико Джентили, итальянский юрист XVI в., писал о «полезной обороне» (utilem defensionem), когда предлагал со вниманием относиться к существующим угрозам и пытаться предвосхитить враждебные действия противников при помощи нанесения военных ударов. В этом отношении полезным помощником признавался страх, отсутствие которого, по мнению Джентили, губительно[298]. Эмер де Ваттель схожим образом высказывался в пользу превентивных действий. Перед каждой нацией стоит первоочередная задача по самосохранению, поэтому оправданными становятся все средства, позволяющие её решить. Политическая целесообразность порой заставляет действовать проактивно, предупреждая угрозы и обиды со стороны врагов[299]. Однако превентивная война иногда прямо запрещалась другими, не менее авторитетными учёными. Например, таким противником превентивной войны был Гуго Гроций: «…требуется наличие непосредственной и как бы мгновенной опасности»[300]для того, чтобы военные действия были законными. Пока угроза не стала явной, т. е. пока противник не начал боевые действия, он не может считаться агрессором.

В настоящее время и международное право, и моральный подход к войне запрещают превентивные действия. Тем не менее уже стало нормой признание того, что ригористский подход, согласно которому только самооборона признаётся справедливой причиной войны, устарел или даже не совместим с действительностью. Джефф Макмаан связывает это с замещением государствоцентричного подхода в теории войны индивидуалистским, когда защита прав человека наделяется большим моральным весом, нежели защита государственного суверенитета или идея неприкосновенности границ[301]. Впрочем, уже в «Справедливых и несправедливых войнах» Уолцер, представитель государствоцентричного подхода, писал об упреждающем ударе как об обоснованной в моральном отношении справедливой причине войны. Как это объяснял сам Уолцер, в условиях современных войн мы не всегда можем считать агрессором того, кто первым обращается к военной силе. В ряде обстоятельств политическим сообществам приходится использовать армию до того, как на них напали, и всё равно это будет случай самообороны или упреждающего удара (preemptive strike). Таким образом, обоснованность упреждающего удара – встречается также словосочетание «опережающая атака» (anticipatory attack) – выводится теоретиками справедливой войны из идеи справедливости самообороны.

Как замечает Брайан Оренд, можно говорить о дескриптивном и нормативном обосновании самообороны. Дескриптивное обоснование связывается с фактом непосредственного нападения на ваше государство, что служит достаточной причиной для проведения ответной атаки. Нормативное же предполагает обоснованность нанесения удара по противнику с целью отражения потенциальной агрессии. Подобный аргумент может использоваться только в определённых обстоятельствах, когда имеются неопровержимые доказательства приготовления противника к нападению и оно вот-вот начнётся, т. е. когда опасность, исходящая от противника, неминуема[302]. Такие обстоятельства связаны со стремлением избежать негативных последствий бездействия в момент, когда противник подготовился к нападению и намеревается перейти к активным действиям. Промедление нередко оказывается чрезвычайно рискованным, поэтому, если очевидно, что от противника исходит высочайшая степень угрозы и война неизбежно начнётся в самом ближайшем будущем, допустимым оказывается упреждающее нападение. Как сформулировал это Майкл Уолцер: «…государства могут обращаться к военным средствам в случае угрозы войны всякий раз, когда бездействие привело бы к серьёзному риску нарушения территориальной целостности или политической независимости»[303]. Мотивом действия в данном случае выступает осознание действительности и неизбежности угрозы, но не страх; а агрессором признаётся не сторона, первой применившая силу, а тот, кто готовил нападение. В таких условиях из правила о недопустимости агрессивных войн может быть сделано исключение, позволяющее говорить об оправданности войны. Но угроза должна быть непосредственной, а не прогнозируемой, ожидаемой через месяцы или годы.