Война в XXI веке

Эту апелляцию к политической прагматике и благоразумию ещё более явно обозначает Брайан Оренд. Вслед за Уолцером Оренд прибегает к явно консеквенциалистскому аргументу: риски, которые вызывает бездействие, надо стремиться минимизировать, особенно это важно в политической сфере, тем более, если дело касается такого опасного предприятия как война. На правительстве государства или лидерах политического сообщества лежит обязанность защищать права своих граждан, а упущенная возможность предотвратить существенные людские и экономические потери, вызванные нападением агрессора, будет означать неготовность правительства обеспечить эту защиту. Правительство может, таким образом, нанести опережающую атаку, но только в том случае, если речь идёт о защите прав человека[304]. Военные действия в отношении противника, пренебрегающего в своей политике нормами морали и прав, т. е. фактически преступного, не признаются агрессией. У государства должно быть право на «нападение с оборонительными целями» (defensive harm)[305]. Правда, целью такого нападения может быть только правительство, ответственное за провокацию войны, армия и другие силовые службы, поддерживающие правительство, но не всё население преступного государства.

Об этом же говорит и Дэвид Любэн, выступающий за обоснование превентивной войны только в исключительных случаях. К ним он относит применение военной силы против государств-изгоев. Оно становится обоснованным в двух случаях: когда угроза с их стороны представляется явной и неотвратимой, и когда они занимаются поддержкой террористических организаций. Действия против государства-изгоя, по мнению Любэна в принципе можно трактовать как упреждающий удар, поскольку «траектория политики государства-изгоя превращает его в «“неизбежного” агрессора»[306]. При этом для определения государства-изгоя «наиболее важными характеристиками являются милитаризм, идеология, одобряющая насилие, история использования насилия, подкрепляющая эту идеологию, наращивание способности быть реальной угрозой для других государств»[307].

Отдельно стоит обратить внимание на аргументы, которые приводятся в пользу упреждающих военных действий в связи с действиями негосударственных субъектов политики. Именно угрозами, исходящими от иррегулярных сил, в первую очередь террористических групп, объяснялось использование понятия упреждающих действий в Стратегии национальной безопасности США 2002 г. (впрочем, там же было использовано и понятие превентивных действий по отношению к террористическим группам). В начале 2000-х годов появилась и соответствующая философская литература, выдержанная в духе этой доктрины[308]. Террористическая атака или её угроза представляется Оренду очевидным случаем, когда государство имеет право нанести ответный или даже превентивный удар. Основная цель террористического акта состоит не в уничтожении людей – хотя и этот показатель считается важным для террористов, а в распространении панических настроений и страха. Важное и необходимое условие успешности террористической деятельности состоит в освещении террористических актов в средствах массовой информации – новость об атаке должна стать предметом обсуждения. По мнению Оренда, невозможно говорить об оправданности террористической деятельности, поскольку в подавляющем большинстве случаев удары террористов направлены против гражданского населения, а не против представителей армии или других силовых структур государства. Сходную точку зрения отстаивает и М. Уолцер, который называет общим местом террористической деятельности целенаправленное насилие по отношению к мирному населению[309]. Тем самым террористы нарушают принцип различения, предполагающий недопустимость нападения на некомбатантов. Террористическая деятельность всегда оказывается неприемлемой, а потому ответ на неё кажется Оренду веской причиной для начала вооружённой борьбы. В то же время государству не следует ждать атаки, чтобы начать действовать. Легитимируются не только оборонительные действия, но и активные наступательные, в том числе и превентивные. Любая террористическая организация может и должна быть уничтожена на основании одного только факта, что она занимается или планирует заняться террористической деятельностью. Кроме того, Оренд считает необходимым бороться не только с исполнителями террористических актов, но и с теми организациями и государствами, которые спонсируют их проведение[310]. Терроризм представляется Оренду социально-экономическим явлением, поэтому победу в борьбе с ним невозможно достичь без уничтожения его материально-экономической базы.