Война волка

Мы взяли шестьдесят человек – половину составляли дружинники Сигтригра, половину мои – и двинулись в горы за Эдриком. Странно было скакать через холмы, приближаясь к врагу, не предпринимающему попыток остановить нас. Мы выслали вперед разведчиков, но те не обнаружили ничего угрожающего. Форт должен быть воистину неприступным, если над ним нависает холм, а Скёлль позволяет нам приближаться без помех. Местность, по которой проходил наш путь, очень удобная для засад. Хотя покатые склоны были голыми, их прорезали глубокие каналы, темные от торфяников, сбегающие к руслу Тинана. Суровая это местность, унылая и гористая. Наверное, единственная причина, заставившая римлян построить здесь форт, – необходимость охранять рудник, где рабы добывали свинец, и печи, в которых из руды выплавляли серебро. Здесь должна быть дорога, размышлял я, – иначе как римляне вывозили слитки? И еще вопрос: куда они их везли? Прямо в далекий Рим? Я представил, как здешний свинец и золото тащат через весь мир, включая Франкию и еще невесть какие страны. Мне встречались люди, бывавшие в Риме, и они рассказывали, что дорога туда длинная и трудная, она пересекает горы, а в итоге приводит в разрушенный город, где бродят одичавшие собаки, стоят высокие колонны и величественные арки, заросшие плющом. Король Альфред дважды ездил в Рим и оба раза встречался с папой. Король признался, что у подножия больших гор ему приходилось нанимать охрану, дабы уберечься от гнездящихся на вершинах разбойников. Но это путешествие, заявил он мне, стоило всех трудностей и опасностей.

– В давнюю пору этот город был, надо полагать, замечательным, – рассказывал Альфред. – Настоящим чудом! Но пал за грехи свои. – Как это часто случалось, он пребывал в мечтательном настроении, оплакивая исчезнувший мир. – Нам следует отстроить новый Рим, – заявил он однажды, и я попытался представить, как мы возводим великий город из глины, хвороста, бревен и соломы.

Но я понимал, как понимал это и сам Альфред, что прежний славный мир сгинул без следа, и мы все глубже погружаемся во мрак дыма, огня, дикости и крови.

– Господин! – вывел меня из задумчивости голос Эдрика. – Вон там!

Я бросил взгляд через долину и увидел Хеабург. Ну наконец-то!

И вот тогда Утред, зимами косматый,
Созвал своих воинов, жадных до битвы кровавой.
Мечи их остры, а щиты были крепки.
Взмолились они Отмерителю…

– Опять ты про «Отмерителя», – взъелся я на отца Селвина.

– Господин, это же поэма, – робко возразил он.

– И объясни-ка мне, – с угрозой в голосе начал я, – что такое «косматый зимами»?

– Это означает, что ты закаленный воин, господин, – выпалил он, явно готовый к вопросу.

– Старик то есть.

– Закаленный, господин. Ну и твоя борода… – Голос изменил ему.

– Договаривай!

– Твоя борода, господин, она белая, – проговорил он смущенно, потом замолчал. – Ну, серая. – Снова пауза. – Может, седоватая? – предпринял поп еще одну попытку. – Ну, местами.

– И мои люди вовсе не были «жадными до битвы кровавой», – продолжил укорять я.

– Это же поэма!

– Мои люди были напуганы, – объяснил я ему. – Сильно напуганы. Я бы предпочел пройти через все пучины преисподней, только не брать снова приступом Хеабург. Жуткое место.

Да уж, таким оно и было. Впервые я увидел Хеабург с края расположенной к югу долины и, глядя на него, проклял римлян. Форт они выстроили на широком выступе над долиной Тинана, уходившем от склона холма. Мы находились достаточно далеко, примерно в миле, но по мере того, как поднимались выше и укрепления стали видны лучше, я понял, почему Скёлль предпочел дожидаться внутри, а не выходить нам навстречу.

Форт, с его каменными стенами и коренастыми башнями по углам, был построен поперек вытянутого гребня отрога. По моим прикидкам, две более длинные стены насчитывали примерно сто пятьдесят шагов, две короткие – приблизительно сотню. За годы стены обветшали, но Скёлль, а быть может, еще Хальфдан Безумный, укрепили обрушившиеся места завалами из бревен. Внутри форта виднелись крытые дерном дома, снаружи к нему лепились развалины маленьких зданий. К западу, там, где пологий холм поднимался над фортом, мы заметили ямы, – видимо, в них и добывали свинец.

Этот склон к западу от форта – самое очевидное место, откуда следовало повести атаку. Пространство между склоном и фортом было ровным, а значит, идущим на приступ не придется карабкаться наверх еще до того, как они доберутся до стен. Однако римляне, а может, кто-то после них, заметили эту опасность, и перед западным фасом форта протянулись рвы и валы, полукругом заходя за южный и северный углы. Рвы были те самые, за очисткой которых наблюдал Эдрик. Финан, глядя на крепость, перекрестился.

– Ну и зараза, – с восхищением пробормотал старый друг.

Сигтригр оперся на луку седла и молча смотрел, как тень облака набегает на далекую крепость. Он вздохнул, и я угадал, о чем он думает: о великом множестве воинов, которые погибнут в этих горах.