Война за Проливы. Решающий удар

Известие о том, что русская армия практически с ходу прорвала фланги Чаталжинского рубежа и продолжает движение на Стамбул, а также о том, что неподалеку от Босфора высажен русский морской десант, привело султана Абдул-Гамида сначала в шок, а потом в ярость. Он орал, топал ногами, брызгал слюной и вообще всячески выражал свое неудовольствие тем фактом, что смерть приблизилась к нему еще на один шаг. Какой толк от оборонительных сооружений, если русские войска – стремительные и непобедимые, как во времена достославного Топал-паши (Суворова) – берут одно укрепление за другим, а турецкие аскеры, несмотря ни на какие приказы и страх наказания, при первых же признаках опасности обращаются в бегство… К счастью для его ослоподобного величества, у этого представления был единственный зритель – и он относился ко всему с пониманием. Чем бы старик ни тешился, лишь бы головы не рубил.

Мехмед Реза-паша в ответ резонно замечал, что земляные редуты могли противостоять огню корабельной артиллерии разве что в славные времена расцвета османского могущества, а сейчас, когда вместо каленых ядер с моря летят десяти- и двенадцатидюймовые чемоданы, никакой защиты от огня вражеской корабельной артиллерии эти сооружения не представляют. В нынешних условиях для обеспечения надежности обороны Чаталжинская линия из земляной должна была стать бетонной, а ее фланги следовало защитить мощными береговыми батареями. И устанавливать в этих батареях необходимо современные дальнобойные орудия того же класса, что и на вражеских броненосцах. Но для выполнения этой программы у османского государства не было ни времени, ни денег. Слишком уж внезапно все началось, и слишком сильно разорил страну сидящий на престоле султан.

Последнее, конечно, вслух не прозвучало, однако явственно подразумевалось. Но самой главной причиной поражений, о которой тоже нельзя было сказать открыто, являлось то, что аскеры и офицеры османской армии не желали воевать за султана Абдул-Гамида, который досуха выжал Турцию изнутри и своей неумной политикой оттолкнул от нее всех возможных союзников. Теперь, если у турецких берегов и появятся британские броненосцы, то не для того, чтобы защитить Стамбул от вторжения неверных, а с целью потребовать свою львиную долю добычи. И то же самое по отношение к турецкому государству ощущает германский кайзер Вильгельм. Его так долго водили за нос с железной дорогой из Берлина в Басру через Стамбул и Багдад, что он уже потерял терпение. Теперь он тоже потребует у русских своей доли добычи за молчание и, может быть, даже содействие – и этой долей может быть как раз вожделенная им железная дорога.

Да и внутри Турции положение таково, что хоть прямо сейчас клади ее в могилу: земледельцы разорены, торговля в упадке, зачатки промышленности пребывают в жалком состоянии, и даже оружие, которым воюют аскеры, закуплено в европейских странах на деньги, содранные в виде налогов с нищего народа. Драться по-настоящему, с яростным исступлением, эти люди будут только на порогах своих домов, и лишь в том случае, если к ним придет завоеватель, желающий убить или изгнать с их земли всех правоверных. Вот это и будет истинный газават – война за веру, а не то, что за это понятие пытается выдать полоумный султан Абдул-Гамид. Русские, кстати, не относятся к разновидности завоевателей, вызывающей всеобщую ярость. Все знают, что в их стране правоверные без опаски могут ходить в мечеть и пять раз в день совершать намаз, и даже не платить за это дополнительного налога.

Но это ощущения простонародья – людей, оторванных от своих полей и кустарных мастерских и брошенных в жернова войны. Сераскир знал и то, о чем между собой говорят молодые офицеры, в свое время получившие блестящее европейское образование. Вот это настоящая элита армии и государства, но младотурецкая зараза проникла в эту среду сверху донизу. Эти в общем-то неглупые люди свято уверены, что единственным источником турецких поражений является лично султан Абдул-Гамид, растоптавший турецкую конституцию 1876 года и провозгласивший режим личной власти. Мол, если бы государство осман было конституционной монархией или даже республикой, такого разгрома никогда бы не могло произойти. В их головах вбитым гвоздем сидит выдуманная ими революция, которая должна преобразить и облагодетельствовать турецкое государство, а на самом деле лишь окончательно его погубит.