Воины Беловодья

Кажется, все ясно. Кирилл задумался, а лорд Абигор замолчал, налил в тончайший бокал темно-багрового вина, вид которого совсем недавно освободил память Кирилла. Ведь это вино так походило на темную кровь на белом кафельном полу.

Кирилл последовал примеру хозяина. Только налил себе не слабенького кислого вина, а крепчайшей водки. Жидкость обожгла горло и огнем растеклась но жилам. Стало чуть легче — гнетущее настроение улетучивалось. Воспоминание о первой ночи нагрянуло так неожиданно, что у Кирилла просто исчезли все слова. Надо обдумать, как же это так получается?

Впрочем, размышлял он недолго. А чего тут непонятного?! Что заработал — то и получи. В общем, все в высшей степени справедливо. В этом месте все зависит не от умершего грешника, а от его бессмертной души в суррогатном теле.

— Значит, мой неожиданный слуга, мой проводник в этом месте, монах Яков… он что, тоже?..

— Он тут надолго, — рыкнул Балор. — А скорей всего — навсегда. Даже если он и искупит свои грехи, то останется здесь. Так же, как и Магда. Яков, как и она, помимо всего прочего страстно увлекался оккультизмом. Они овладели некой тайной. Она опасна для всех, для всего Мира. Мира в широком понимании этого слова. Для этого места, для других миров. В том числе и для твоей земли, Кирилл. Пусть уж остаются здесь, под мудрым присмотром лорда. Природа тут хорошая, еда и жилье есть. Что еще надо?

— Яков расплачивается не только за то, что совершил лично сам, но и за тех, кого он научил творить зло, — добавил лорд Абигор. — Вообще опасно учить тому, в чем сам плохо разбираешься. Всегда найдутся последователи. И придется расплачиваться не только за свои, но и за чужие грехи.

— Да уж, наворотил он дел, — сказал Балор. — Если хочешь, Кирилл, то завтра он тебе все расскажет о своей жизни? Интересно?

Кирилл задумался, в памяти стал немецкий концлагерь. Потом кивнул:

— Пусть расскажет. Операционную Магды я видел наяву. А тут услышу словами.

— Кстати, я его освободил, — заметил лорд. — Сейчас он неподвластен зову. Но освободил ненадолго — только на тот период, пока он является вашим проводником, Кирилл. Вы нуждаетесь в его услугах?

— Да, в общем-то, нет. — Кирилл пожал плечами. — Не нуждаюсь. И Шейла его недолюбливает. — Потом решительно добавил: — Нет, лорд, спасибо! Яков мне больше не нужен!

Тут ему показалось, что в зале раздался тихий сдавленный стон монаха Якова. На миг Кириллом овладело сочувствие, но он вспомнил, что видел в первую ночь. Скорей всего, Яков еще тот фрукт, наверно похлеще Магды. Он ведь, как понял Кирилл, из времен средневековья. В те годы процветала инквизиция. А уж в сравнении с ее деяниями блекнут все самые жуткие злодеяния, которые когда-либо знало человечество.

Лорд Абигор прищелкнул пальцами.

— Ну что ж. Хорошо! Свершилось! Пусть дальше отвечает за содеянное. Мне, признаюсь, с самого начала казалось неправильным, что вас обслуживают два таких замечательных душегуба. Но, — развел руками лорд, — ничего не поделаешь: других тут нет. Скажите, Кирилл, вам все понятно?

— Почти все, лорд. Почти все… Кроме вот такого момента: душа больше не творит тут зла, а дальше?

Балор расхохотался. В продолжение всей этой занимательной беседы он пил тягучий темный эль, сдувал с густых роскошных усов пышную пену (по-кошачьи не усы, а вибриссы, кстати), неторопливо бросал в рот розоватые морепродукты и тяжело отдувался. Видно было, что весь этот процесс, в том числе и разговор, доставляют странному демону несравненное удовольствие. Балор успел умять гору морепродуктов и под это дело опорожнить полный кувшин. Перед ним на большом блюде валялись пустые креветочные панцири и клешни омаров, скелетики маленьких рыбешек и высосанные головы морского языка.

Единственное, что успел заметить Кирилл, так то, что кот в самом начале ужина с пренебрежением отодвинул подальше сырые устрицы и всякого рода соуса. Видимо, Балор не жаловал приправы. Как и положено, предпочитал вареное или пареное.

А кот все не бросал увлекательного занятая и сейчас неторопливо расколупывал когтем очередную морскую диковину. Балор отложил морского гада и назидательно оттопырил когтистый палец.

— Эх, Кирилл. Чего уж проще. Душа не ожесточена, не творит зла и, соответственно, отправляется отсюда куда подальше! Она тут не нужна. Но не нужна она и там, — кот указал лапой наверх, — туда идут те, на ком нет чужих страданий. Выход один — реинкарнация. Дается очередной шанс. Как душа его использует, всецело зависит от нее.

— Мудро. О переселениях душ порой пишут. Я верил, в этом что-то есть. Теперь убедился. Скажите, после реинкарнации, получив новое тело, человек также станет творить зло? Или остается какая-то память о прошлых жизнях?