— Должен заметить, — продолжал Балор, — что за историю человечества создавались книги и пострашнее. Но они не настолько известны. После того как Яков умер, сразу же нашлись подражатели. Было написано множество подобных трактатов. Толчок для их создания дал скромный Яков. И вот весь этот полоумный сонм инквизиторов ударился в писанину. Они много чего сочинили. Несть числа тем книжицам, что тянутся за трактатом нашего достославного Яков. — Произнеся последние слова, Балор даже рыкнул. — Честно скажу, у меня порой шерсть поднималась! Читая фолианты, узнал много нового. Ты в бреду не представишь всех пыток и ухищрений, что навыдумывали ученые мужи. За каждым подобным трактатом — кровавый шлейф глубиной с хорошую реку и несчитанное число костров. Но возмездие все-таки наступило… Яков! — Балор уставил желтые глазищи на монаха. — Сколько раз этой ночью ты сам себя отправлял на костер? Сосчитал? Или по обыкновению запамятовал? Кто же все-таки забытая тобой жертва? Впрочем, ни меня, ни нашего гостя это не интересует. Иди, кайся. Вспоминай тех, кто был замучен.
Яков мелкими шажками засеменил прочь из парка. Пошел писать свой фолиант.
Балор потягиваясь, спросил:
— Ты завтракал? Нет? Тогда давай перекусим. Коли охота есть, так можно и здесь расположиться. Здоровая пища на свежем воздухе… Шейла, Кирилл! Чего желаете?
При этих словах Шейла вскочила, перебрала лапами, и облизнулась. А Кирилл замялся: чего он желает? Стоит ли утруждать такими пустяками Балора. Этот кот не просто кот. Балор — демон. Существо покруче иных магов и колдунов! И тех, которые когда-то в древности жили, и современных. Демону подвластно многое, а тут серая проза: утренний завтрак.
— Пожалуй, от молока бы не отказался, да от простого бутерброда. С паштетом. Я по утрам особо не ем. А Шейла мясо уважает. Любит, чтоб оно с костью было. Клыки разрабатывает.
Балор шевельнул усами, и тут же вдали меж толстых стволов показались два ливрейных лакея. Один слуга держал в руках накрытый большой белой салфеткой поднос, другой нес маленький столик.
Лакеи ловко и бесшумно он сервировали стол и быстро удалились. Перед Кириллом стояли кувшин топленого молока и намазанные розовым мясным паштетом бутерброды на блюде. В большом железном судке лежал мясной шмат с торчащей из него сахарной костью. Шейла, увидев такую благодать, заскулила и стала умильно заглядывать в глаза.
— Не ко мне, псина, — налив стакан молока, сказал Кирилл. — Не ко мне. Благодари Балора. А вообще-то на твоем месте я бы дождался завтрака. Думаю, Грей нашел бы, чем тебя попотчевать. Режим — это главное. А то скоро ходить не сможешь. Собака должна быть в форме, а у тебя глаза несытые.
— Пусть ест, — муркнул Балор. — Еда ведь вещь такая — неизвестно, когда она будет в следующий раз. Верно, Шейла?
— Верно! — вильнула хвостом собака. — Я это запомню!
Кирилл поставил судок на землю, и Шейла неторопливо оторвала от мяса первый кусок.
Отпив глоток теплого еще молока, Кирилл сказал:
— Знаешь, Балор, мне сейчас в голову пришла одна парадоксальная мысль.
— Какая, любезный друг?
— Я вдруг почему-то представил себя на месте одного известного книжного персонажа. Говорю о докторе Фаусте. Ведь ему тоже по малейшей его прихоти поставлялось изысканная еда и питье. Да и не только это. Я читал о нем и обратил внимание, что все его желания были примитивны. Деньги, еда. Не чурался женщин. Порой потешал простых и знатных людей всяческими фокусами. Теми, что были выше их понимания. А кончил плохо. Из средневековых хроник известно, что ему вроде бы свернули шею и утащили, пробив потолок. Я почему этот разговор завел. Вот сейчас сижу рядом с тобой. Ты поставляешь мне еду, потчуешь мою собаку. Для полного сходства с доктором Фаустом не хватает, чтобы ты набил мой кошель золотыми дублонами. Или какие там монеты были в ходу? Талеры? А как обнаглею в конец, примусь заказывать томных красавиц и просить обучить меня всяким мудреным фокусам.
Балор фыркнул и неожиданно расхохотался. Смех его, как обычно, получался журчащий и мурлыкающий. Замечательный смех. Желтые глаза демона даже немного увлажнились. Шейла бросила заниматься мясом и задрала морду: мол, чего это ты веселишься? Не пропустила ли я чего?
— Кирилл! — отсмеявшись, воскликнул Балор. — Право, ты своеобразный человек! Ход твоих мыслей делает такие зигзаги, выписывает такие пируэты, что мне остается только умолкнуть и снять перед тобой шляпу. И пожалуй, я это сделаю!
С этими словами кот ловким движением содрал с ушастой головы изысканный берет и шутливо приложил его к груди.