Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн

Согласно первой, Ганнибал выделил из пленных группу в десять человек, от которых он стребовал клятву вернуться. Вместе с ними в качестве посла в Рим отправился знатный пуниец Карталон, который должен был изложить условия Ганнибала в случае, если римляне захотят вести переговоры о мире. Но переговорам не суждено было состояться. Узнав о приближении посольства, диктатор Марк Юний Пера выслал навстречу ликтора с предписанием Карталону немедленно, еще до заката солнца, покинуть принадлежавшие Риму земли. Тем самым с порога отметались любые варианты мирного соглашения, что не могло не насторожить Ганнибала: получалось, что если он сам после Канн и считал себя победителем в войне, то римляне видели ситуацию совсем по-другому. Ему явно предстояло еще раз разбить римскую армию, и, возможно, не однажды.

Что же касается самих пленных, то вопрос об их выкупе вызвал большие разногласия среди сенаторов. Одни считали, что деньги для этого должно дать государство, другие были склонны разрешить выкупать их на частные средства, а тем, у кого денег не хватает, дать их из казны под залог. В конце концов решили обратиться к Титу Манлию Торквату, известному своей «старинной суровостью». Его мнение, как, вероятно, и ожидалось, отличалось крайней резкостью: пленных выкупать нельзя, попросту как трусов, не достойных свободы. И с ним согласились, несмотря на то что у большинства сенаторов среди пленных находился кто-нибудь из родственников. Еще одним доводом послужило нежелание снабжать врага деньгами, в которых, по слухам, Ганнибал сильно нуждался, как, впрочем, и сами римляне. Делегации от пленных пришлось возвращаться назад, включая и того из послов, который еще во время пути в Рим под каким-то предлогом ненадолго вернулся в лагерь карфагенян, надеясь тем самым освободить себя от клятвы и остаться, – его отвели к Ганнибалу под стражей (Ливий, XXII, 59–60, 1–5).

По другой приводимой Ливием версии, вначале в Рим прибыли десять посланцев от пленных, и их долго не решались пускать в город, а потом постановили не представлять сенату. Так как миссия застопорилась, от пунийцев пришли еще трое пленных: Луций Скрибоний, Гай Кальпурний и Луций Манлий. Рассмотрев дело, сенат решил все же отказать в выкупе, но десять первых послов остались в Риме, так как считали, что освободились от клятвы, вернувшись ранее в пунийский лагерь, чтобы уточнить имена пленных. После долгих споров сенаторы решили не выдавать изворотливых послов, но цензоры впоследствии так донимали их всевозможными порицаниями и умалением в правах, что тем пришлось избегать общества, а некоторым и покончить с собой от стыда (Ливий, XXII, 61, 5–10).

Еще один вариант истории римских пленных передает Аппиан. В соответствии с ним Ганнибал отпустил в Рим под честное слово трех пленных во главе с Гнеем Семпронием. Мнения сенаторов разделились, и после долгих споров решили пленных не выкупать. Послы вернулись к пунийцам, и Ганнибал жестоко расправился с пленными: часть продал, часть приказал убить, а наиболее знатные должны были драться между собой насмерть – отец с сыном, брат с братом (Аппиан, Ганнибал, 28). Возможно, что вторая версия Ливия основана как раз на этом рассказе.

Наконец, в одном из фрагментов произведений Диона Кассия говорится, что римляне соглашались на возвращение пленных, но не желали идти на обмен или платить за них (Дион Кассий, фрагменты, 36).

Так или иначе, данные источников не оставляют сомнений в том, что судьба нескольких тысяч пленных была решена однозначно: сенаторы отказались их выкупать, обрекая на рабство и смерть. Своим воинам, не сумевшим ни спасти свои жизни, ни достойно умереть, предпочли бывших уголовников и выкупленных рабов, которым еще предстояло доказать свою преданность новой родине. Это суровое и жестокое решение должно было показать, что римляне будут драться до конца и им остается только одно: умереть или победить, не рассчитывая на пощаду от врагов и милость от своих.

Борьба за Капую