Войны новых технологий

Канадцы констатируют отсутствие последовательности среди концептуальных моделей и идей, имеющих на сегодня отношение к операциям влияния [18]. Канада предлагает связать планирование операций влияния с методами, основанным на результативности (effects-based operations), что позволит объединить необходимые результаты с действиями, которые должны к ним привести. Они также связывают этот подход с работами теоретиков авиасилы ХХ и затем ХХІ столетий. Именно там были заложены основы теории воздействия на поведение противника. В этих трудах подчеркивалась необходимость воздействия на всех акторов, а не только на противника, а также использование не только кинетических, но и некинетических средств воздействия.

П. Вильямс считает, что сегодня информационный инструментарий войны уходит от военных к корпорациям, а также тип войны будет меняться с изменением технологий. Все это австралийская исследовательница выводит из того факта, что за последние 10–15 лет не изменились техники ведения войны, зато существенно изменился контекст, в рамках которого они применяются. Трансформировалась и пропаганда. С точки зрения П. Вильямс, традиционная пропаганда сегодня называется «паблик рилейшнз», «спин», «дезинформация» и даже «реклама». Следует также различать информационную войну по областям применения: военная, корпоративная/экономическая, социальная, личная.

Кстати, Австралия не только выпускает свой журнал по информационным войнам, но и проводит свои ежегодные конференции по этой тематике – она провела их уже более десяти. То есть Австралия ушла в этом плане далеко вперед всего постсоветского пространства.

Канадские исследователи выделяют следующие сферы будущих исследований в области операций влияния [18]:

• прояснение понятий, что должно привести к более точной лексике;

• культурные проблемы, важные для проведения операций влияния;

• измерение эффектов/эффективности;

• операции влияния и оперативное искусство;

• канадский опыт использования операций влияния;

• релевантность исследований, которые должны иметь практическое применение к ситуациям реального мира.

В связи с участием в войне (Ирак, Афганистан) и доктрины теории все время меняются и совершенствуются. Хотя на базовом уровне они повторяют американские требования к такому роду деятельности. Так, канадские представители выделяют атакующие и оборонные информационные операции [19]. Атакующие не должны дать противнику в процессе принятия решений достигнуть желаемого результата, защищать свои информационные ресурсы, в то же время предоставляя союзникам временный доступ к ним. Оборонные информационные операции состоят из защиты, оборонных контринформационных операций, атакующих контринформационных операций. Есть даже такое требование: атакующие контринформационные операции включают идентификацию вражеских коммуникативных экспертов с дальнейшим либо переводом их на свою сторону, либо уничтожением их.

Очень большое внимание уделяется определению целей и точек их уязвимости [20]. Это же характерно и для других канадских исследований. Вся эта детализация является результатом требований, возникших в реальных ситуациях. Кстати, это позволяет и открыто говорить о негативе, например, о том, что информационная кампания по поводу предстоящего ввода войск в Косово была полностью провалена. Кроме того, из-за вируса безопасная канадская система связи была выведена на семь дней из строя, оставив войскам только работу с открытыми источниками. Так утверждается в статье в Canadian Military Journal.

Другая статья из Canadian Military Journal выносит на обсуждение ряд трендов будущего, несущих негативные последствия, в том числе и для военных Канады [21]. Среди таких понятных трендов, как киберугрозы или фискальная нестабильность, транснациональная преступность и экологическая безопасность, энергетический кризис и глобальная пандемия, которые на слуху у всех, в качестве первой опасной тенденции назван упадок США. При этом он ссылается на К. Лейна [22–23] с его нашумевшей статьей на эту тему [24].

И канадские, и австралийские исследования, как видим, не из тех, которыми можно пренебречь даже на фоне имеющегося массива американских публикаций. Это можно объяснить следующими факторами:

• родной английский язык для тех и других;

• активное участие в современных военных операциях;

• наличие соответствующих подразделений в рамках вооруженных сил;

• преподавание курсов по информационным войнам в университетах;

• активная исследовательская работа в этой сфере, что отражается в наличии соответствующих журналов и периодически проводимых конференций.