Войны новых технологий

На наших глазах происходит переключение с модели рационального выбора (Кеннет Эрроу и РЭНД [16], есть русский перевод, из которого изъят интересный подзаголовок книги «Корпорация РЭНД и рост американской империи» [17]), на которой держалась вся аналитика холодной войны, к тому, что можно обозначить как модель иррационального выбора, где наиболее ярким в плане продвинутости в государственное управление оказался Р. Талер с его теорией подталкивания и архитектуры выбора [18]. И сегодня правительства Великобритании и Франции взяли на вооружение этот принципиально новый инструментарий управления.

Нематериальное стало базой нового поколения войны, когда ставится задача атаки на чужие центры принятия решений и защиту своих центров. Для справки: первые три поколения были сугубо материальными, в них центрами поочередно становились людская масса, масса огня и маневр.

Есть три пространства: физическое, информационное и виртуальное. Успешно освоив первые два, человечество начало освоение третьего в качестве создания новой интенсивной технологии.

В прошлом это делалось веками (например, продвижение христианства), сегодня требуются более быстрые результаты. Кстати, когда появилась идея информационных войн, вспомнили приход авиации: воздушное пространство заметили только тогда, когда появилась возможность его эксплуатации. До этого его как бы и не было.

Как самый близкий и легкий пример операций влияния можно рассмотреть романы Дэна Брауна. Они, как и последовавшие за ними фильмы по этим романам, можно трактовать как операцию влияния хотя бы потому, что следовало обеспечить продажу миллионов книг и приходы в кинотеатры миллионов зрителей. Содержательно были активированы следующие идеологемы/мифологемы:

• борьба добра и зла;

• важность религии, но и эзотерики и оккультизма и для современного мира;

• Ватикан как духовный центр;

• роль тайных обществ в прошлом и в современности (масоны, иллюминаты, ассасины).

Каждая эта идеологема была активирована и поднята в своем статусе в современном порядке дня.

Причем был порожден большой поток вторичных коммуникаций, которые были бы невозможны без первичной коммуникации – книг Брауна. Это обсуждение, критика, ответы упомянутых в книге реальных людей типа Л. МакТаггерт, директора института ноэтических исследований. Это все мы можем трактовать как операцию влияния, которая хотя и не поменяла структуру мира читателей/зрителей, но активировала маргинальные структурности, подняв их статус. Этот же пример дает возможность увидеть, как операции влияния могут легко менять среду своего воздействия: от книг к фильмам.

И главная особенность, с нашей точки зрения, операций влияния лежит в том, что они не позволяют осуществлять симметричные ответы. Тогда, например, в ответ на Дэна Брауна нужно снять фильм с теми же героями и противоположным содержанием, что в принципе невозможно.

Возможным остается только асимметричный ответ. А его проведение чревато тем, что не удастся достичь нужного результата, поскольку нужная информация уже была внедрена в массовое сознание.

Другой характеристикой операций влияния следует признать то, что их основное содержание не является главным для влияния, таковым является как бы фон, дополнительное содержание. Это фоновые коммуникации, которые не вызывают противодействия, поскольку мы следим только за основным содержанием. Это как вьетнамская арифметическая задача: три вьетнамца сбили один американский самолет, сколько американских самолетов собьют девять вьетнамских солдат.

Таким образом, мы можем различать информационные операции и операции влияния в зависимости от того, где расположена основная информация – в главном сообщении или в фоновом. Фон задает «решетку», в рамках которой протекает действие. Пример – фильм о современных Ромео и Джульетте времен Оранжевой революции. Он был сыном губернатора, Она – девушкой с майдана. По сюжету Он уговаривал Ее уехать учиться в Англию, а она хотела делать революцию. Соответственно, мы можем представить себе подобный сюжет с сыном секретаря обкома, а Она теперь окажется дочерью диссидента.

Сегодня именно принятие решений стало основной «болевой» точкой социосистем. Принятие решений является базой в военном деле, в политике, в бизнесе.

При этом даже контролируемая информационная среда не является полностью контролируемой, в связи с чем можно вспомнить советское умение читать между строк. Д. Дондурей как-то упомянул о вкраплении в передачу фразы, что ФСБ крышует рейдерство в России. Поскольку передача шла в записи, он трактует эту «обмолвку» как специальную технологию по созданию достоверности, иллюзии свободы слова.