Войны новых технологий

Оппозиция должна удерживать свой собственный нарратив. Оппозиция при Путине выглядит не совсем адекватной задачам, которые они декларируют. Г. Павловский говорит такие слова о российской оппозиции [8]: «Мы не имеем сегодня исходящей от оппозиции хотя бы даже сильно идеологизированной картины проблем, которые нужно решать. Мы не имеем слоя хотя бы даже очень ангажированных экспертов, которые предлагали бы альтернативную картину мира, которую можно было бы рассматривать. Мы имеем вместо этого странный „оппозиционный пароход” из далекого прошлого, идущий никому не известным курсом. На капитанском мостике и в первом классе – люди, которые давно плывут на этом пароходе, как Борис Немцов и Гарри Каспаров. С каждым годом к ним присоединяются новые попутчики, а часть старых пассажиров либо умирает, либо сходит на берег и переходит к другим занятиям. В кают-кампании всегда весело и шумно. Там ежедневные обеды группы людей, называющих себя координационным советом оппозиции. Они ведут между собой не лишенные остроумия застольные дебаты, которые могут вас развлечь, но ничего не подскажут. Если этот оппозиционный пароход не пустят на дно одной торпедой, он пройдет в тумане мимо всех нас и мимо всех причалов. Как проходил много раз».

Новые смыслы, включая оппозиционные, должны строиться не только на отрицании старых, но и предлагать новое. Быть не только против чего-то, но и за что-то. Мы же чаще пользуемся смыслами против.

Г. Павловский, который запустил в 2005-м идею «оранжевой угрозы», а это, как и «майдан», также являются активными (и самое главное – живыми) смыслами для России, сегодня говорит, что этой угрозы нет [8]: «Но сегодня разговоры об „оранжевой угрозе” и „оранжевой революции”, в сущности, представляют собой просто старый реквизит. Буша нет, Америка не является консолидированной военной империей, ведущей атаку на многих фронтах, и очень мало интересуется Россией. Термин „оранжевая угроза” сегодня используется людьми, которые сами хорошо понимают, что лгут, что обслуживают текущие тактические потребности власти в идеологии и пропаганде. Причем эта идеология неэффективна – она плохая, засоряет мозги, но не повышает уровень политического знания масс. Это сознательная стратегия на варваризацию, оглупление массы, на поддержание ее в неведении».

Сильные смыслы побеждают смыслы, потерявшие свою действенность. Если смыслы октябрьской революции помогли уничтожить царизм, то потом они стали чисто ритуальными и не могли вести за собой людей. Пришли новые для нас западные смыслы (демократия, рынок и под.), которые легко захватили всех. Правда, еще и потому, что верхушка власти и сама отказалась от старых смыслов. Тогда именно советские смыслы подверглись серьезному разрушению с помощью пропагандистской машины самой КПСС.