Войти в одну реку, или Воспоминания архитектора

Утром я бывал на службе, днем часто беседовал со своими солдатами на политические темы, а вечера проводил за подробным чтением газет или писал свои записки. В Туле был городской клуб, но там собирались преимущественно для игры в железную дорогу, и я посещал его очень редко, так как азартные игры меня не увлекали, а смотреть на игру со стороны было занятием очень скучным. Однажды в Тулу приехала моя хорошая знакомая певица Люце [59]. Она давала концерт, который окончился для нее неудачно: зал был наполнен даровой публикой, и весь ее гонорар составил сумму в двадцать пять рублей, то есть значительно меньше, чем она сама затратила на поездку из Москвы. Моя бездеятельность в Туле меня тяготила, и я искал способа от нее избавиться. Как-то раз в начале мая я собрался ехать в Москву поездом, отходящим в двенадцать часов ночи, и, приехав на вокзал часам к девяти вечера, сел в вагон и завалился спать. Я проснулся, когда было уже светло, и подошел к окну посмотреть, на какой станции мы стоим. Каково же было мое изумление, когда я увидел тот же запасный путь, на котором я сел в вагон, и кругом все было засыпано снегом вровень с площадкой вагона. Оказалось, что с вечера выпал такой обильный снег, что поезда из Тулы не могли отправиться, и я по пояс в снегу с трудом добрался до близстоящего дома коменданта, где рассчитывал дождаться отхода поезда. Мы отправились из Тулы только в два часа дня еще при глубоком снеге и только через несколько часов езды выбрались из района этого несвоевременного явления. На обратном пути из Москвы в Тулу я встретил одного знакомого, который, как выяснилось из разговора, был хорошо знаком с неким генералом Тумановым, начавшим при Временном правительстве играть большую роль в инженерном ведомстве. Я просил моего знакомого составить мне протекцию и устроить меня куда-нибудь на фронте, где я рассчитывал на более интересную службу. В конце июня я получил предписание отправиться на Юго-Западный фронт, а в июле, сделав в Москве необходимые закупки и распоряжения, я сел в поезд, отходящий с временного Брянского вокзала, так как выстроенный мною новый вокзал был еще занят не по своему прямому назначению. Перед отъездом из Тулы солдаты инженерной дистанции устроили мне прощальный ужин и поднесли мне адрес в лестных для меня выражениях. Когда я в Туле садился в поезд, чтобы ехать в Москву, все мои солдаты пришли меня провожать и поднесли мне на дорогу подарок – мешок белой муки и бутылку водки.

Глава двенадцатая

Я приехал в город Бердичев и явился к начальнику инженеров Юго-Западного фронта. Мне предложили занять место при штабе, но я просил послать меня на работы по укреплению позиций и был назначен старшим инженером участка укреплений у Могилева-Подольского. Из Бердичева я поехал в город Винницу к главному руководителю работ, который оказался моим товарищем по академии, и, получив все инструкции, направился в местечко Кукавку, где был центр линии тыловых окопов, которые мне надлежало расположить и построить. В деревне Кукавке в покинутом помещиком доме из семи комнат с полной обстановкой я занял одну комнату под спальню, одну – под кабинет и одну – под канцелярию. В этом же доме поместился мой помощник прапорщик Сюзев, который к этому времени приехал из Галиции. В сентябре совершенно неожиданно приехал мой сын и поселился вместе со мной. В моем распоряжении были три лошади для объезда позиций, при них кучер-солдат, для канцелярии – писарь, исполняющий и обязанности бухгалтера, и три человека пленных австрийцев для ухода за лошадьми и уборки помещений. Тут же во флигеле жил управляющий помещика, рядом с его комнатой была кухня и затем небольшая баня. Недалеко от занятой нами усадьбы было имение графов Марковых с большим домом в парке и другим, старым и запущенным, рядом с деревней Кукавкой. В этой деревне родился известный художник Тропинин, который был крепостным Марковых, и в их имении сохранилось много фамильных портретов работы Тропинина.