Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий

В этот раз мы играли в шахматы, заполняли пробелы в своих дневниках и проводили массу времени, просто сидя и наблюдая за золотыми прериями и косогорьем. Величественные Скалистые горы остались далеко позади, и можно было с уверенностью сказать, что лучшие из видов по праву принадлежали Британской Колумбии. Нельзя сказать, что нам не понравилось смотреть на стада зубров и тюки сена в Саскачеване, но канареечно-желтые рапсовые поля сильно напоминали виды из поезда через Арль и Авиньон, и от них не замирало сердце. Тем не менее они стали отличным фоном для наших занятий на борту. Без Wi-Fi и сети на телефонах мы перестали быть рабами своих гаджетов от Apple, и благодаря отсутствию электронной почты, мессенджеров, Facebook и Twitter мой разум на какое-то время очистился от лишних мелочей. В предпоследний день мы оказались за одним столом с Татьяной, украинской Жа Жа Габор. Она путешествовала с красивым мужчиной, младше ее вдвое. Я заметила ее сразу, когда она прошла по вагону с такой грацией и легкостью, о которых я могла только мечтать; декольте ее было усыпано веснушками, на ногах – обувь Crocs. Как выяснилось, сопровождающий ее юноша был на самом деле ее сыном, Алексеем, который подскочил и пожал нам руки, когда мы сели к ним за стол. Родом из Украины, Татьяна и ее муж уехали на запад после распада Советского Союза и поселились в Манхэттене в 1991 году, где она и Алексей жили до сих пор. На ней были фиолетовые очки Bulgari и золотой крест – по размерам явно больше, чем тот, что носит сам Папа Римский.

– Я предпочитаю ездить на поездах, – сказала она, предлагая мне бокал своего вина, – особенно после того, что случилось с самолетом Малайзийских авиалиний. – Она поставила бутылку на стол и ткнула усыпанным кольцами пальцем мне в лицо. – Это сделали русские. Они сумасшедшие.

Алексей вздрогнул и стал оглядываться по сторонам, чтобы понять, услышал ли это кто-нибудь еще. Ему было за тридцать, рост – под метр восемьдесят, но почему-то на нем была футболка восьмилетнего мальчика. Услышав о нашем путешествии, он остался очень впечатлен, его рот раскрылся от удивления, как у ребенка в рождественское утро:

– Моя мать хотела бы провернуть то же самое, – сказал он, надкусывая бургер.

– Мы с мужем всегда надеялись, что после выхода на пенсию проведем полгода в Канаде и полгода в Украине, – сказала Татьяна.

– Почему в Канаде? – поинтересовалась я.

– О, мой муж был всемирно известным физиком из Квебека, – сказала она с гордостью в голосе. – Мы всегда хотели проехаться на этом поезде. – Она потерла руки, а затем положила их на стол, по сторонам от тарелки, бриллианты гулко ударились о его поверхность. – Но этому не суждено было сбыться, я потеряла его.

Внезапно меня пробрала дрожь, тишину заполнял только звук вилок о фарфор. Алексей легонько подтолкнул ее плечом, а она потерла его руку и глубоко вздохнула.

– Мне шестьдесят семь, – сказала она. – В Украине я была бы уже вынуждена уйти на пенсию, а вот в Нью-Йорке никто не заставляет. Я преподаю в начальной школе, и дети радостно бегут на мои уроки из автобуса по утрам. Они прибегают, обнимают меня и говорят, что любят. Чего еще желать? Я делаю это не ради денег. Я делаю это, чтобы быть нужной.

За ужином я успела самую малость влюбиться в Алексея. Это был взрослый мужчина, редкий спутник среди всех этих пар на пенсии, сопровождавший мать, чтобы ей не было одиноко в путешествии, в которое она должна была отправиться с его отцом.

После пудинга на десерт мы разошлись по разным сторонам, Алексей и Татьяна – в панорамный вагон, а Джем и я – в заднюю часть поезда, чтобы рассмотреть озера Онтарио со всех сторон.

– Я собирался сказать тебе, – сказал Джем, – что встретил одного чудака на «Скине»[26], пока ты читала.

– Когда?

– Когда мы проехали мимо деревни МакБрайд. Он сидел в вагоне-гостиной с ногами на кресле, и я подумал, что он едет один, но, как выяснилось, он ехал со своей женой, которая сидела в другом вагоне.

– Что не так с этими пенсионерами и разделением личного пространства?

– Так вот. Он подслушал, как ты взъелась на меня за то, что я попросил Джилл принести еще порцию пудинга, и сказал мне, что его жена тщательно контролирует то, что он ест. По его словам, он ждет, пока она уснет, а потом вылезает из постели, идет в Макдоналдс и покупает картошку фри, которую ест в машине перед тем, как вернуться обратно.

– Это смешно.

– Я знаю.

– Подожди-ка, это тот парень в бейсболке и с шариковой ручкой, торчащей из верхнего кармана?

– Да, тот, в желтой куртке.

– У нас с ним тоже было странный диалог, только в дверном проеме. Он сказал мне, что нужно быть психически готовым к выходу на пенсию, но выходить на нее, только когда ипотека и кредит за автомобиль выплачены, а дети живут отдельно. А та крошечная дама в вязаном кардигане – его жена? Они едва перекинулись друг с другом парой слов за всю поездку. Я-то думала, что она едет одна.

– Думаешь, мы станем такими же через тридцать лет?

– Вряд ли я хотела бы за тебя замуж, если бы думала, что ты станешь таким.

Джем явно испытывал облегчение.