Вокруг света с «Зарей»

Две недели шли почти точно на восток. Душно и жарко, как никогда. И ночью, и днем срываются ливни. Но они не приносят прохлады. А потом вдруг налетел ветер и раскачивал нас целых трое суток. Но что такое шторм, если впереди Таити!

17 февраля, сменившись в четыре часа утра с вахты, я не лег, как обычно, спать. Я пошел на бак и стал смотреть на восток, где уже загорался рассвет. Тропическая ночь убегала торопливо. Там, где только что была кромешная темень, весь горизонт уже охватило пожаром. И небо, и океан горели сказочными красками, альбатросы проносились над самой водой таинственными тенями, и никак нельзя было понять: явь это или сон. Вместе с солнцем, которое быстро рассеивало ночной туман, у самой кромки воды показались горы. Голубые силуэты вулканов.

— Вот и твой Таити, — сказал старпом. — Доволен?

Я пытался разбудить ребят, спавших на ботдеке, но те лихо обругали меня вместе с моим Таити, и я остался со старпомом один досматривать, как рассвет выхватывает из тумана самый красивый остров на свете.

Я уверен, что, если собрать все миражи мира, получится остров Таити. Еще задолго до Папеэте нельзя оторвать глаз от берега. Высокие горы рассечены туманными долинами. На вершинах клубятся облака. А у берега голубая волна, разбившись снежно-белой пеной прибоя, шелестит у ног хрупких, устремленных в небо кокосовых пальм. Узкий проход в коралловом рифе ведет в бухту Папеэте, Город весь утонул в буйной тропической зелени. И только иногда мелькнет где-то крыша или неожиданно выскочит из-за деревьев двухэтажный домик, будто хочет взглянуть, Что за корабль там пришел.

Папеэте встречает нас приветливо. Пока лоцман петляет вдоль берега, выбирая место для швартовки, по набережной вслед за судном катят на велосипедах и мотороллерах сотни две жителей. Они машут руками и что-то кричат.

У самого берега пузатые нефтехранилища. Конечно, они безобразны. Но смотрите лучше на пальмы. На пылающие кроны цветущих тамариндов. На пестрые парео таитянок, таких грациозных. А легкие яхты вдоль берега! А остров Муреа на горизонте! Это каменное диво Тихого океана. Смотрите, смотрите! Это ведь Таити!

Только надо уметь смотреть. Вернее — не смотреть. Не смотреть на серебристые бока гигантских нефтяных баков. Не смотреть на прижавшийся к берегу французский эсминец, на его броню, на зачехленные пушки. Если когда-нибудь эти шестидюймовые пушки рявкнут, с пальм посыплются кокосовые орехи, И нужно поменьше слушать, что говорят.

А говорят, что на атолле Мангарева хотят взрывать бомбу. Таити попадет в зону радиации, Туристов здесь уже заметно поубавилось. А что будет дальше? Что будет с Таити? Ведь остров живет за счет туристов…

В пестрых проспектах, конечно, не сказано об испытаниях водородной бомбы. О прибытии в Папеэте специалистов-атомщиков турист узнает только здесь, за чашечкой кофе в идиллическом бамбуковом бунгало с видом на лазоревый океан. К черту бунгало и океан! К черту смуглокожих красавиц! Бежать отсюда, бежать! Да побыстрей, пока не встал над морем смертоносный гриб.

Нет, честное слово, не смотрите по сторонам. И не разговаривайте с людьми, озабоченными своими проблемами! Вы тут впервые и смотрите на то, на что положено смотреть новичкам. Хижина под крышей из пальмовых листьев приготовлена специально для вас. На легкой, из бамбуковой дранки, стене висят сувениры: акульи челюсти, полированные черепашьи панцири, подкрашенные кораллы и пестрые ожерелья из разноцветных ракушек. Уплатите шестьдесят полинезийских франков — и вы станете обладателем хрупкой мечты на капроновой нитке. За сто пятьдесят вам завернут ожерелье получше и скажут:

— Мерси.

За триста франков веселая продавщица повесит вам на шею настоящий шедевр, сработанный морем и искусными руками. Она проворкует с лукавой улыбкой:

— Дарю вам на память венок, который никогда не увянет…

За четыреста пятьдесят франков вам вручат полинезийский талисман: зуб голубой акулы в золоченой оправе на тонкой цепочке. Он будет оберегать вас в штормы. А вернувшись домой, можно небрежно бросить знакомым, что это подарок таитянской принцессы.

На карте Таити напоминает грушу. Два круглых острова — большой и маленький — соединены узким перешейком. Асфальтовая дорога вьется вокруг большого острова по самому берегу океана. И, выехав за околицу Папеэте, вы через сто одиннадцать километров вернетесь в нее с другой стороны.

И заранее не угадаешь, что тебя ждет за следующим поворотом. Вот в трех метрах от дороги розовый фламинго прицеливается к рыбешке, выскочившей на мелководье. А вон там стройная рощица железного дерева и заманчивая сень панданусов. Черная цапля задумчиво бродит вдоль берега. Неожиданно дорога врывается на плантацию ванили. Воздух настоен пряным ароматом.

А грот Мараа! Он спрятался от солнца в глубь замшелой скалы и тихо слушает, как с его сводов капли тюкают в прохладу озера. Можно, шалея от радости, гаркнуть в него:

— Я на Таити!

И он добродушно ответит глуховатым эхом:

— Я на Таити!