Вокруг света с «Зарей»

А в баре в это время назревала драка, и высокие круглые шапки полицейских уже показались у входа. Мы протолкались сквозь толпу и вышли в черную тропическую ночь. Аза спиной еще слышались страстные ритмы огненного танца.

* * *

На следующее утро наши знакомые пришли проводить нас. Они надели на нас венки из нежных цветов тиаре и дали последние инструкции: когда корабль немного отойдет от пирса, нужно бросить венок в море. Тот, чей венок приплывет к берегу, обязательно вернется на Таити.

Выбраны швартовы, дан самый малый ход. Между бортом и берегом расширяется полоска воды. Весь экипаж у борта. Водяная полоска все больше и больше.

— Теперь бросайте! — кричат провожающие. Все бросают венки в море. Я тоже бросаю. И ухожу в каюту. Мне все равно — доплывет мой венок до берега или нет, Кажется, я уже больше не хочу на Таити…

* * *

Есть на свете остров Таити. Это совсем с другой стороны земного шара. Говорят, что это самый счастливый уголок на свете. И музыканты на этом острове, играя на своих флейтах, дуют воздух через ноздри. И однажды я побывал там.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Таити позади. А это кульминационный пункт нашего путешествия, во всяком случае для меня. Вчера в десять утра отошли от пирса Папеэте. К обеду остров стал теряться в дымке. А к вечеру кругом был один океан, и от Таити осталось только воспоминание.

Идем мы на северо-восток, на Маркизы. Будем там через неделю. А сейчас вокруг — тишина и спокойствие. Только альбатросы проносятся над самой водой, стараясь схватить летучую рыбешку, что выскакивает стайками перед форштевнем шхуны и мчится, странно подрагивая прозрачными передними плавниками. Рыбы в этих местах, наверное, много, но рыбачьих лодок не видно. Уж очень отдаленный район. Хотя на Таити нам сказали, что в последнее время в Южной Океании активизировали промысел японцы. Целые флотилии их траулеров и сейнеров приходят сюда на лов тунца, марлина и белого лосося. Этот лосось — новая промысловая рыба, которая не уступает по вкусовым качествам своему северному собрату с красным мясом. Белый лосось открыт японцами. Но они не особенно распространяются насчет своих уловов и районов промысла. Просто приходят в Папеэте заправляться горючим. За последние годы японцы в сотни раз увеличили закупку горючего на Таити. И это волнует французов. Дело в том, что главный район промыслов находится около Туамоту. А этот архипелаг плоских островов, принадлежащий Франции, наполовину необитаем. Японские рыбаки высаживаются здесь для заправки пресной водой, отдыха и мелкого ремонта. Французы беспокоятся, как бы эти острова из базы для рыболовства не превратились во что-нибудь другое. Но пока никаких шагов ни одна сторона не предпринимает. Японские рыбаки швартуются у нефтезаправочного пирса, берут горючее и грузят на такси огромных замороженных тунцов: в подарок институту тропической медицины в Папеэте…

Стоит небывалая жара. Душно, как в парной. Писать не хочется. Ничего делать не хочется. Думаешь только о холодной воде. Холодильник «ЗИЛ» на верхней палубе не успевает охлаждать бутылки, которые старается туда поставить каждый. Стоит воде чуть-чуть охладиться, как около бутылки собирается толпа, лишь бы досталось по глотку. Конечно, можно было бы морозить воду в нашем кормовом рефрижераторе. Но стоит открыть дверь, как туда устремляется теплый влажный воздух и все начинает таять, а стены и трубы покрываются толстой шубой инея. Так можно испортить все продукты, а нам идти еще до Панамы. Наш артельщик спускается в рефрижератор только два раза в день. И вот тогда он поднимает на палубу бутыль холодной воды.

Сидеть в лаборатории невозможно. Работающие приборы поднимают температуру до тридцати пяти — тридцати семи градусов. Открыты иллюминаторы и двери, на полную мощность крутятся вентиляторы, но они гонят все тот же горячий воздух. И ночью не становится прохладнее. На шхуне есть новшество — она вся обросла холщовыми воздухозаборниками. Широкие рукава одним концом опускаются в салон, машинное отделение или в гирокомпасную, а другой конец с пришитыми к нему широкими брезентовыми крыльями выведен наружу. Воздух, упираясь в эти крылья, мчится вниз по рукаву. Это в какой-то степени помогает, если дует сильный ветер. Но в нынешнем безветрии немощный поток теплого воздуха ничего не дает. Я пробовал замерять температуру струи, поступающей в лабораторию. Термометр показывал все те же тридцать градусов. Приборы не выдерживают подобной нагрузки. Перегорает то одно, то другое. Все чаще приходится по ночам будить Бориса Цуцкарева.

Завтра будем на Маркизах. Одно название чего стоит! Сюда приходил с Гавайских островов «Снарк» Джека Лондона. До него никто не рисковал совершить подобный рейс. И когда крошечный кеч писателя надолго затерялся в водах Тихого океана, его сочли погибшим. Но он через несколько недель преспокойно бросил якорь в бухте Таиохайэ на острове Нукухива. Перед войной здесь года полтора жил Тур Хейердал, тогда еще молодой ученый, занимавшийся исследованием Полинезии. Нам повезло. Мы тоже идем в Таиохайэ.