Вокруг света за 100 дней и 100 рублей

Сегодня 5 декабря, час ночи. На Майами-Бич находятся люди почти всех возрастов — от восемнадцати до восьмидесяти. Здесь весь свет, вся Латинская Америка, японцы, жители Океании, Западной Европы, даже иногда встречаются американцы. Людям свойственно говорить о каких-то расовых различиях, религиозных разногласиях, иных культурных ценностях. Но вы посмотрите сюда. Мне настолько смешно видеть, как раскрываются инстинкты высоко цивилизованных и глубоко культурных людей, лишенных веры, что не вижу ничего, чем они отличаются от животных.

Журнал захлопнулся, а спустя пять минут дополнился строчками:

Умному человеку тяжелее быть счастливым. Больше знаний — больше проблем, а глупому проще получить удовольствие. Однако счастье умного богаче.

Я дошел до берега, снял кроссовки, шорты и плюхнулся на песок. Холодная волна накатилась на полтуловища и сползла обратно. Ну, здравствуй, Атлантический океан. Месяц назад я приветствовал Тихий, а ныне глажу тебя. Жизнь продолжается. Я проехал Америку от побережья до побережья, миновав пустыню на западе. Это дикая, по-прежнему необузданная страна, история которой вершится каждый день. Нет такой нации — американец. Сюда стекаются люди со всего света, с причудливыми, зачастую трагичными судьбами, и сплетаются ими здесь же, образуя великую страну — Соединенные Штаты Америки.

Еще недавно я совсем не хотел ехать сюда. Меня глубоко отторгало то, что говорили другие об этом месте. Затея казалась слишком скучной и банальной, все эти route 66, сравнения east coast и west coast, сплетения рас и национальностей, выход на сто тысяч долларов в год — все это будто уже было пройдено другими.

Но вот я приземлился в аэропорту Сан-Хосе посередь Силиконовой долины, только смахнувший осевшую китайскую пыль. Один с рюкзаком на другом континенте. Без понятия, что делать дальше. С первых же секунд я обалдел. Отчего все таможенники такие открытые, но справедливые, почему все улицы перпендикулярны, зачем афроамериканцы носят большие цепочки и орут рэп громко-громко, что от меня хотят все, постоянно спрашивая «хаюдуинг», почему они все время что-то быстро лопочут с улыбкой, зачем платить таксы сверх каждой покупки, почему на мои объяснения все залаживают «вотсап» да «вотсап», не может быть, здесь еда дороже российской в три раза, а что такое органик-фуд, одежда и впрямь даже у женщин на размер больше, дайте я скачаю все шрифты с вашего хипстерского плаката, да здесь же «Эпл», «Гугл», «Стэнфорд», «Хьюлетт-Паккард» на одной дороге, сколько-сколько тысяч баксов у тебя зарплата, какого черта здесь так много крутых машин, все гигантские дома с гаражами как из фильмов, все ходят довольные и машут рукой, мне страшно, ничего не понимаю!

Понадобился месяц, и я уже сам ору всем подряд «Вотсап, мэн», ночую то с бомжами в подворотне, то в апартаментах небоскребов, болтаю с каждым встречным об отношении к России, ловлю океанскую волну, до рассвета зависаю в провинциальных городках с местными за крафтовым, обучая русским присказкам, посвистываю песни с прохожими на улицах и нереально кайфую от здешней культуры. Такое ощущение, что лет сто назад я уже был тут, и сейчас мне совсем не хотелось уезжать.

Америка научила меня двум простым вещам. Первое: материальное — это основа, базис, который надо закрыть и перейти на следующий уровень развития. Некоторые люди так и погрязают в айфонах и спорткарах, не переходя дальше. Они хороши тем, что закрыли первую ступень, однако так и будут людьми, образующими механическое человечество, которые остаются на том же уровне, что и родились. Второе: все есть обмен, и принимая, надо возвращать, иначе лопнешь.

Уже завтра, пятого декабря в пять вечера, меня будет поджидать самолет в Европу. И как бы ни были сильны желания, настала пора прощаться с этим континентом.

На горизонте корабли выстроились в ряд. Мерцая по очереди, они создавали впечатление, что сам Бог на той стороне океана играет на пианино. Где-то вдали слева молния упала в воду. Та приняла удар на себя, ничего не ответив ей. Потом еще раз и еще раз — молния била воду, а та вбирала боль в себя, словно обе они исполняли свою дхарму.