Волчата

— А пока я сюда к вам добирался, меня чуть было не подстрелили. Несколько раз с усташами пришлось повстречаться. — Дед раскурил трубку, затянулся и продолжал: — Метко ты стреляешь, Остоя. Ведь вы даже и не подозреваете, что убили усташского унтер-офицера. Он у них в отряде был главным по разведке. В ту дождливую ночь я находился недалеко от мельницы. Видел, как усташи поутру, только туман рассеялся, несли убитого. Как только они ушли, я — к мельнице. Там-то и узнал, что Стипе измывался над мельником. Пожалел я тогда, что не прикончил мерзавца. — Рассказывая, дед Джуро сильно кашлял. — Дождь меня до костей промочил. Да и вас, наверное, тоже. Вы-то молодые, не заболеете. А моим старым косточкам тепло ох как нужно!

Боса и Вука постелили деду возле самой печки, набросали на лежанку свежей соломы.

— Мы тебя обязательно вылечим, — пообещали ребята. — Завтра же пойдем за лекарством к бабушке Косе или на Козару, к дяде Михайло.

— Сейчас пока не надо. Я вам вот что хочу сказать. В январе фашисты опять намереваются провести карательную операцию на Козаре, поэтому надо сохранять бдительность, копить силы.

— Дедушка, зимы мы очень боимся, ведь обувка и одежонка у нас совсем истрепалась. Что, если мороз ударит?

— Не бойтесь! Ведь снег и врагу помеха, — успокаивал дед.

Ребятам очень хотелось, чтобы Джуро остался с ними. Несколько дней подряд стоял непроглядный туман: в двух шагах ничего не было видно. Неожиданно он рассеялся, и тогда все увидели, что склоны покрылись снежным покрывалом, а дороги в горах замело.

9

В госпитале, где лежал Анте Кудела, время текло медленно. Сотнику казалось, что пробил его последний час. Жизнь почему-то вдруг потеряла для него всякий смысл.

Ко всему, что его окружало, Кудела всегда относился довольно равнодушно. Смерть других он считал вынужденной необходимостью, а о своей смерти и думать не хотел: боялся.

Как офицера, его поместили в отдельную палату, хотя госпиталь и был переполнен. Анте Кудела от природы был недоверчив, подозрителен, теперь же, в связи с ранением, эти качества усугубились. Ему казалось, что с ним хотят разделаться. «Вероятно, кто-то очень хочет моей смерти, и поэтому меня поместили в отдельную палату. Неужели Клара кому-то проговорилась? Будь они все прокляты! Им всегда чего-то не хватает. Всегда хотят свою вину свалить на других. Им ничего не стоит выжать человека, как лимон, а потом выбросить на свалку», — думал Кудела, лежа на госпитальной койке.

Все вокруг было белое: потолок, дверь, занавески на окнах, снег за окном. Кудела лежал без движения и пытался сосредоточиться. Мысли его после ранения вдруг как-то сами собой разлетелись в разные стороны, так что сразу и не соберешь.

Сколько раз в жизни ему приходилось рисковать! Мать хотела, чтобы сын стал инженером, но он, несмотря на протесты родителей, решил изучать право. Для этого он уехал в Италию и там примкнул к движению за создание так называемого «Независимого государства Хорватия». Сколько же пришлось ему скитаться по Италии, Германии, Франции!

Кудела тогда отвечал за безопасность самого Павелича, готовил диверсионные усташские группы, которые после оккупации Югославии перебрались на территорию «Независимого государства Хорватия». Пока другие продвигались по служебной лестнице, Кудела оставался как бы в стороне. Почему? Этот вопрос давно не давал ему покоя. Может, потому, что Куделу просто побаивались? Ведь он всегда говорил правду в глаза тем, кого ненавидел. Мог он и просто выстрелить в спину сопернику. Это было в стиле тогдашних вождей усташского движения, постоянно боровшихся за власть.

Удивительно, как до сих пор все терпели его выходки, смотрели на них сквозь пальцы. «Вот если умру, — думал сейчас Кудела, — кое-кто очень обрадуется, а все мои заслуги припишут себе. А если проиграют, то всю вину на меня свалят. Люди наловчились хорошо делать это… Какое тяжкое бремя я на себя взвалил…» Ему казалось, что пришло время серьезно поразмыслить, ради чего все это затеяно. Ради славы, чьих-то интересов, не в ущерб ли самому себе? Кудела до ранения был убежден, что смерть ему не страшна, но теперь все вдруг изменилось.

Сотник открыл глаза и увидел лицо склонившегося над ним доктора. Через толстые очки на него смотрели внимательные глаза. Доктор рассматривал сотника как нечто диковинное.

Кудела не любил таких взглядов. «Что это он меня так разглядывает? Или я для него не сотник Анте Кудела, заставлявший дрожать всех жителей Козары?» — подумал он и тихо спросил:

— Доктор, ну и как мои дела?

— Вы пока еще очень слабы, господин сотник.

— Я могу умереть?

— Состояние довольно тяжелое, а следовательно, и такая возможность не исключается.