Волчата

Со Стипе сотник воевал уже третий год и хорошо знал его. Он и сейчас внимательно следил за хитрой физиономией торговца, пытаясь угадать, зачем Стипе к нему пожаловал. Стипе был единственным из всех, кто сразу же догадался, что Кудела нечист на руку, что он присваивал себе ценности, отобранные при обысках и расстрелах. Стипе и сам был не прочь поживиться. Когда-то до войны он ходил по селам и скупал за бесценок разные вещи, а потом вез купленное на базар, чтобы продать там подороже. Всю жизнь он старался побольше урвать для себя.

Стипе умел обставить дело так, что никто и не догадывался, как он набивает свои карманы. Кудела, в подразделении которого служил Баканяц, не раз заставлял своих подчиненных выворачивать карманы. Если у кого-нибудь и находили какую-то мелочь, то у Стипе — никогда. Может, он боялся смертной казни, которая полагалась за воровство и мародерство?

Как-то раз — было это в начале войны — Кудела заметил, что один из усташей, бывший студент, прячет у себя золото и серебро. Стипе был приятелем этого парня, и потому Кудела натравил его на бывшего студента. Ему было интересно посмотреть, как поступит Баканяц — пожалеет приятеля или поживится награбленным. Страсть к наживе взяла верх, и Стипе расправился с бывшим студентом. После этого он с такой же страстью рыскал по домам, разыскивая припрятанные ценности. Вместе с другими усташами, переодетыми в партизанскую форму, он убивал людей, жег их дома. Куделу очень интересовало, где этот проклятый торговец прячет награбленное, а Стипе в свою очередь проявлял не меньший интерес к сокровищам, запрятанным сотником Куделой…

В разговоре с сотником Стипе на чем свет стоит ругал мельника Бегича.

— У этой старой свиньи где-то закопаны сокровища, — убеждал он Куделу. — На что же тогда, спрашивается, он своим дочкам дом в долине построил? Разве на доходы от мельницы можно такой дом отгрохать? Эти турки всегда друг за друга держатся, друг другу помогают… Старик один мне рассказывал, — продолжал Стипе, — что где-то тут поблизости, в пещере под камнем, хранятся сокровища, награбленные еще во времена турецкого владычества.

Кудела и сам был не прочь пересчитать кости мельнику, которого он подозревал в дружбе с партизанами. Он знал, что на мельницу часто наведываются партизаны, которые получают от мельника продукты. Однако мельник был нужен Куделе для дел, только ему, сотнику, известных, и потому Кудела равнодушно выслушал торговца и даже прикрикнул на него:

— Я тебе еще раз приказываю, оставь мельника в покое! Это наш человек. Все дела с ним надо вести только с моего согласия.

— Конечно, конечно, господин сотник, извините! — переполошился Баканяц. — Просто я хотел бы все-таки докопаться до истины. Ведь настроение людей так изменчиво. Откуда у него вдруг такие заслуги появились, что вы его всякий раз выручаете?

— Хватит вопросов! Они действуют мне на нервы. Я прекрасно понимаю, чего ты хочешь…

— Меня только правда интересует. И не только меня. Всех нас.

— Я бы тебе все рассказал, но пока это тайна.

— Я умею хранить тайны, клянусь!

— Не очень-то я в этом уверен…

Стипе продолжал тупо смотреть на Куделу.

— Я вижу, ты ничего не понимаешь, — сказал сотник. — Ну так слушай. Если бы я тогда не ехал верхом, то кто бы мог меня узнать издалека? А если бы в отряде было два или три наездника, то тогда бы не знали, в кого стрелять. На войне всегда так. С одной стороны, приобретаешь славу, а с другой — одновременно себе же могилу роешь. Понимаешь ли ты или нет? Чем выше ты поднялся, тем больше у тебя становится врагов, а не друзей. Теперь тебе ясно, надеюсь?

— Абсолютно ясно, господин сотник.

— Ты Бегича не вини. Он о наших планах ничего не знает. Скорее всего, меня продал кто-то из наших. Я больше никому не верю. Хоть сейчас проверил бы всех, от первого до последнего, кто вертится возле меня. Скоро я выйду отсюда и тогда-то займусь этим сам. Днем и ночью буду гонять вас, а спать станем в лесу. Моя месть будет страшной! — воскликнул Кудела.

— Мы готовы, господин сотник. Через несколько дней я отправлюсь обратно.

— Вот тогда потихоньку и разузнай, кто покушался на мою жизнь. Узнаешь, убей того на месте.

— Слушаюсь, господин сотник. Разрешите только сказать: вашего мельника я оставлю в покое, но можно мне присмотреть за ним незаметно? Подозрительна мне его мельница.

— Ничего не имею против, наблюдай. Я бы и сам проверил, верны твои предположения или нет. Знаю, нюх у тебя собачий.

Сотник устал и велел торговцу уходить. Когда тот тихо притворил за собой дверь, сотник откинулся на подушку и закрыл глаза. Он вдруг заколебался: правильно ли сделал, разрешив Стипе наблюдать за мельницей? Может, поторопился?

В дверь палаты постучали. Вошла дежурная медсестра, которая принесла письмо. Кудела решил, что оно от Клары. Ему даже показалось, что он слышит запах ее любимых духов. Но нет, письмо было вовсе не от нее. Тогда от кого же?

Уходя, медсестра заметила, что лицо сотника исказила гримаса злобы, когда он прочел первые строки.