Волчата

Кудела давно не бывал у сестры. Сейчас он с отрешенным видом сидел в гостиной и отводил душу, выпивая сливовицу рюмку за рюмкой. Не по себе было ему в этом доме, где и понятия не имели, что такое настоящая война.

Сестра была младше его на два года. Юношеские годы она провела в монастыре, затем получила высшее образование. Однако счастливая супружеская жизнь с мужем и пятью детьми (тремя мальчиками и двумя девочками) не позволила ей стать учительницей, как она когда-то мечтала. Это была добрая женщина, делавшая все возможное, чтобы ее дети поменьше знали о войне и не испытывали лишений. Когда Анте Кудела начинал говорить о военных действиях на Козаре, она прикрывала ему рот ладонью, словно ничего не хотела слышать об ужасах войны. Вместе с мужем она ждала лишь одного — победного окончания войны.

Куделу все это раздражало. Про себя он называл сестру мещанкой, ругал ее муженька, который и мизинца кровью не запачкал.

Выслушав новости от брата, Хелена вышла к детям, которые резвились в соседней комнате. «Какое счастливое, безмятежное детство, — подумал Анте, оставшись один. — Играют и ничего не боятся…»

Выбежавший Звонимир бросился к отцу, обнял его за шею. Другие дети зашумели:

— Дядя Анте, покажи, что ты нам принес?

Изредка Кудела приносил им гостинцы, но сестра всегда корила его за это.

Он поцеловал сына и потом по очереди остальных детей. В их глазах он был героем, боевым офицером, который имел награды и интересно рассказывал о войне. Дети не могли оторваться, слушая его. Однако на этот раз у Куделы что-то не было настроения рассказывать о войне. В ушах его стоял радостный возглас сына: «Папа, папа, ты опять получил медаль?» «А разве ты не видишь, что твой папа стал уже майором?» — вторила племяннику Хелена.

Кудела не понимал, что с ним происходит. Он смотрел на весело играющих детей, и неизвестно почему эти сияющие от счастья лица вдруг превращались в его глазах в печальные лица крестьянских подростков с Козары, которых он убивал и которые сотнями умирали в концлагерях. «Если мы проиграем войну, партизаны страшно отомстят всем, кто попадется к ним в руки. Лично я ждать этого не намерен. Начальство драпанет первым да золотишко с собой прихватит. Женщины, дети, старики — вот кто останется… Однако что за безумные мысли приходят мне в голову? Немцы еще сильны. Атлантический вал прочен. Вот если бы мой полковник узнал мои мысли, тогда мне несдобровать. Смерть… Но разве расскажешь обо всем этом сестре, охваченной мещанским эгоизмом, или ее мужу, этой тыловой крысе? За всех этих прихлебателей сражаются другие… Идет война, а дети сестры живут как в раю. А рядом, на Козаре, — настоящий ад. И там тоже живут дети. Но сколько враждебности в их глазах, когда мы их гоняем по развалинам, по лесам, когда они страдают от мороза и голода, когда борются со смертью. Разве я или моя сестра могли бы хоть одну зиму прожить в таких условиях? Это два совершенно разных мира. Но ведь я не виноват, что принадлежу к избранным, а другие — к смертникам. Не я им судья». Так думал Кудела, пока сестра готовила чай.

За чаем дети наперебой рассказывали ему о том, как они учатся, ходят в церковь, играют, у кого лучше отметки, кто лучше себя ведет. Кудела похвалил их и принялся раздавать гостинцы. Дети визжали от восторга.

Много раз он хотел рассказать сестре, что его каждую ночь преследуют кошмары. Но рассказывать об этом можно только тому, кто поймет тебя. Ему казалось, что среди расстрелянных им людей он видит собственного сына, сестру, ее детей, свою мать и отца. Он набрасывался на солдат с дикими обвинениями: «Вы убили наших, моих!.. Чем они вам помешали?» Но солдаты в ответ спокойно отвечали: «Это вы их убили, господин сотник, вы, а не мы».

Кудела выпил еще одну рюмку сливовицы, чтобы набраться храбрости перед разговором с сестрой. Потом он заговорил и, пока рассказывал, видел, как менялось выражение ее лица, как оно бледнело. Хелену охватил страх, глаза ее наполнились испугом — такими были глаза тех, кого усташи расстреливали на берегу реки.

— Анте, значит, это правда, что вы убивали женщин и детей, если они теперь тебе снятся?

Она смотрела ему прямо в глаза, и соврать ей Кудела не смог. Раньше, например, когда мать спрашивала его о войне, ему это удавалось.

— Да, это правда, — ответил он Хелене. — Сотни, тысячи, если хочешь знать…

Лицо сестры стало пунцовым.

— А вы что, на луне живете, ты и твой муж? — попытался защищаться Кудела. — Идет борьба не на жизнь, а на смерть. Это вам не в удобной квартире сидеть и работать в министерстве продовольствия, как твой муж. Пока вы тут своих детей растите, других детей убивают. Ты разве этого не понимаешь?..

Но сестра молчала и только крестилась.

Кудела язвительно продолжал:

— Пришло время и тебе узнать правду, спуститься с небес на землю. Вы здесь все сыты, обеспечены, а другие в это время с голоду мрут. Детей на Козаре стреляют как зайцев, их мучают до смерти в лагерях, проводят на них разные опыты…