Волчье время

Кэлрин перевёл дыхание, радуясь, что вечер обойдётся без бессмысленной и никому не нужной драки. Их соотечественники, может, и будут не в восторге от того, что им придется потесниться и делить ночлег с толпой островитян, но и открытую враждебность они проявлять не станут. Несколько минут спустя, когда они все-таки одолели последнюю часть подъема, и из темноты раздался окрик «Кто идет?», Отт приложил ладони рупором ко рту и крикнул – «Моё имя – Кэлрин Отт; со мной команды пяти кораблей из Серой крепости. Мы все плывём в Адель по поручению лорда дан-Энрикса». Наверху помолчали, словно удивляясь этому ответу, а потом ответили коротким : «Поднимайтесь!». Отт почувствовал, что настроение у него стремительно улучшается. В пещере на горе – свои, они зажгли костер, значит, внутри должно быть сухо и сравнительно тепло, и можно даже не возиться с разведением огня самим. К тому же, встретить посреди этой холодной и враждебной тьмы людей, которых можно было считать друзьями и союзниками, было удивительно приятно. Когда Отт вошёл в пещеру, он увидел среди толпившихся у костра солдат знакомое лицо – и почти сразу вспомнил, где он раньше видел эту девушку.

- Я знаю вас! – выпалил он, от изумления забыв даже о правилах приличия. – Вы – месс Ландор из стражи королевы!

Девушка нахмурилась.

- Да. Мы встречались во дворце. Но какое отношение...

Отт ощутил противный холод в животе.

- Если вы здесь, то, значит... значит... – в голове одновременно промелькнула тысяча панических предположений относительно того, что вся Адель захвачена, а королева и её охрана успели вырваться из города и укрываются здесь от преследователей.

- Да, мейстер Отт, я тоже здесь, - вмешалась в разговор другая женщина, которую он до поры до времени не замечал – возможно, потому, что до сих пор она стояла позади гвардейцев, а теперь вышла вперед. Сердце у Отта екнуло – он узнал королеву. Кэлрин так устал, что не опустился, а, скорее, рухнул на одно колено, глядя на Алиру, как на привидение, и с ужасом гадая - неужели они в самом деле опоздали?..

– Не пугайтесь; все не так серьёзно, как вы, может быть, подумали, - сказала королева мягко. Вероятно, перекошенное лицо Отта выдавало его мысли лучше любых слов. – Просто император пожелал, чтобы я временно покинула Адель, и месс Ландор с её людьми сопровождают меня к брату, на Томейн.

То облегчение, которое испытал Кэлрин, когда понял, что ошибся, испарилось, стоило Алире помянуть о своем брате. Кэлрин осознал, что королеве пока неизвестно, что он мертв, и его замутило от сознания того, что именно ему придётся первым сообщить ей эту новость. Сейчас Отт не отказался бы от вмешательства Эстри, Нойе или даже Алвинна, но, кажется, никто из его спутников не рвался прийти к нему на выручку и взвалить эту ношу на себя. Судя по угрюмому молчанию столпившихся позади Отта моряков, островитяне тоже ощущали себя не в своей тарелке.

Королева протянула ему руку, которую Кэлрин почтительно поцеловал, стараясь оттянуть момент, когда придётся все-таки подняться, посмотреть в глаза Алире и сказать, что её брат убит, и что его убийцы обвинили в этой смерти её мужа. Кэлрин совсем было собрался с духом, чтобы приступить к этой нелёгкой миссии, когда Алира неожиданно заговорила о другом :

- Вы сказали, что плывете в Адель по приказу лорда дан-Энрикса. Боюсь, что у меня для вас плохие новости.

«Как, у вас тоже?..» - чуть не спросил Отт, но в самую последнюю секунду прикусил себе язык, и только вопросительно взглянул на королеву снизу вверх. Алира жестом показала, чтобы он поднялся на ноги.

- Помнится, вы отплыли из столицы всего через пару дней после того, как лорд дан-Энрикс спас вам жизнь. Так что вы, вероятно, ничего не знаете о том, что с ним случилось после… - Кэлрин видел, что, несмотря на привычку к государственным советам и дипломатическим аудиенциям, Алире было трудно подбирать слова – а это уже само по себе свидетельствовало, что те новости, которые она хотела сообщить, были по-настоящему паршивыми. На одну краткую секунду Кэлрин пожалел, что на месте Алиры с её спутниками в гроте на скале не оказался экипаж какого-нибудь из аварских кораблей.

К рассвету Ирем чувствовал себя разбитым. Пролом в стене удалось наскоро заделать, и, хотя работы оставалось еще много, рыцарь все-таки решил передохнуть. И это, как быстро понял Ирем, было ошибкой. Пока они все работали, не покладая рук, ему было не до того, чтобы думать о смерти Крикса – но теперь это известие обрушилось на Ирема всей тяжестью. Он только сейчас по-настоящему поверил в то, что Меченного больше нет и никогда уже не будет, что произошедшее по-настоящему необратимо. Ирем не впервые терял дорогих ему людей, но никогда еще не чувствовал себя таким опустошенным и бессильным – словно рухнувшее здание тюрьмы погребло под собой не только Крикса, но и его самого.