Волчья погибель

Волк в нерешительности остановился между деревьями и увидел, как по склону поднимается Дыхание Бесхвостого, Которое Ходит. Оно остановилось, словно не знало, куда идти дальше, и Волк увидел у него на лбу и на передних лапах круги, которые бесхвостые наносят тем, кто больше не дышит.

Кар! Кар!

Вороны кружили над бесхвостым и настойчиво звали его за собой.

Волк знал, что тоже должен идти за воронами… Но это было очень тяжело. Он слышал мольбу Большого Бесхвостого, и перед глазами возникали картинки из прошлого.

Наполовину подросший Большой Бесхвостый спасает Волка, еще волчонка, из затопленного Логова… Уже взрослый Большой Бесхвостый визжит от смеха, когда Волк напрыгивает на него со спины… Большой Бесхвостый, прищурившись, смотрит Волку в глаза серебристыми глазами, когда они вместе охотятся в Лесу, в Горах и на пустошах на Краю Мира…

Волк снова поднял морду и посмотрел на кружащих Наверху воронов. Подумал о Светящемся Дереве. Потом встряхнулся, развернулся и побежал вниз по склону холма.

Добежав до рябины, ткнул носом мокрую груду шерсти, которая когда-то была Волком. Понюхал жесткие подушечки лап и щетинистую морду. Глаза Волка были чуть приоткрыты, они были мутными, но он увидел в них искру того, что не было волком. Это было Дыхание, Которое Ходит Большого Бесхвостого.

«Ты должен остаться с нами, – сказало дыхание. – Ты нужен стае. Ты нужен мне».

Волк вильнул хвостом и сказал: «Ты очень упрямый».

Торак резко дернулся и очнулся.

Он все еще лежал рядом с Волком. Его рука покоилась на боку брата по стае, и он заметил, что тот пусть слабо, но дышит.

Волк дернул хвостом. Открыл глаза.

У Торака по щеке покатилась слеза.

«Ты вернулся».

Волк холодным носом ткнулся ему в нос.

«Я никогда тебя не оставлю».

Совершенно обессиленный, Торак закрыл глаза. Как всегда после блуждания в чужом теле, кружилась голова, зато он постепенно начал ощущать свое тело. Чувствовал под собой холодную землю и жесткую шерсть брата по стае под ладонью. Он не знал как, но блуждание в теле Волка очистило его тело от яда, так очищают рану, прижигая огнем.

За ним продолжала безутешно рыдать Ренн, и Дарк что-то тихо ей говорил срывающимся от горя голосом. Торак хотел их успокоить, сказать, что он жив, но сил не хватило.

А потом на него словно обрушилась ледяная волна – он понял, что оплакивают не его.

– Нет, Фин-Кединн, нет! – рыдала Ренн. – Ты не можешь умереть!

– Ренн, оставь его, – тихо сказал Дарк. – Все кончено. Он умер.

Глава 29

– Шамик принесла поесть, – сказал Торак.

– Я не голодная, – не поворачивая головы, ответила Ренн.

– Уже прошли день и ночь. Ты должна поесть.

– Нет.

Чтобы не разозлить души умершего, говорили вполголоса. Торак мягко, Ренн жестко.

Град оставил у нее на шее и на руках красные полосы. Были такие и на лице, но они скрывались под траурными метками – нарисованные речной глиной широкие полосы опускались ото лба вниз по щекам. Ренн словно окаменела и ушла в себя. Колдунья, а не подруга.

Вода после наводнения спала, и внизу под ними снова протекала быстрая и сильная Лосиная река. Фин-Кединн лежал там, где умер. Ренн сидела рядом на коленях и расчесывала его волосы.

Днем накануне она позволила безутешным Воронам уложить Фин-Кединна на носилки, но потом отослала их прочь, нарушив обычай, – тело надо укладывать на Помост Смерти в день, когда человек умер.

Вороны встревожились и обратились за помощью к недавно избранному новому вождю. Дарк успокоил людей, сказав, что душа умершего никогда их не побеспокоит, поскольку тот не видел нового лагеря на гребне. И он дал Ренн три дня на то, чтобы подготовила тело.

В небе над головой пролетела стая курлыкающих гусей. Весна буквально ворвалась в Лес, в долине журчали и бурлили ручьи, деревья ожили от пения птиц.

Это казалось несправедливым. Как без Фин-Кединна может наступить весна?

Ренн спросила Торака, чем он занят. Он показал ивовую ветку, с которой содрал кору и теперь вырезал зарубки.

– Лестница для душ, чтобы помочь ему найти Первое…

– Это я должна сделать, а не ты! – перебила Торака Ренн.

– Но он был моим приемным отцом.

Ренн насупилась и продолжила заниматься своим делом.

Вороны забрали окровавленную одежду Фин-Кединна, чтобы ее сжечь, и теперь Ренн очищала его тело снегом и ветками можжевельника, с особой осторожностью касаясь раны в боку.

Потом она надела на него новую парку и штаны из шкуры оленя, которые принесли Вороны. Но не башмаки. Нельзя, чтобы мертвые пошли за живыми.

«Как такое могло произойти? – думал Торак. – Как он мог умереть?»

Выслушав Куджая и Дарка, он восстановил события, которые предшествовали гибели вождя.

Фин-Кединн взял нарты Куджая и один отправился к Горловине. Там его заметил Наигинн и бросил гарпун. Смертельно раненный Фин-Кединн вышел из-за валунов и отобрал у Дарка копье. Невероятно, но он смог собраться с силами и, прежде чем упасть, метнул копье в демона. Вскоре после этого прибежал Куджай и оттащил вождя на склон, подальше от поднимавшейся воды. Фин-Кединн умер на руках у Ренн.

Дарк дал ей «кровь земли» для Меток Смерти, багряную, как и полагается для вождя.