Волчья стая

Спустившись к урезу воды, и сложив незамысловатый груз у вросшего в песок гранитного валуна, мальчики направились к расположенному неподалеку заброшенному глинищу[83] и, кряхтя, притащили оттуда небольшой рыбацкий ялик[84]. Загрузив в него свою поклажу, друзья столкнули лодку в тихо шелестящий прибой и, забравшись в нее, вставили в уключины весла. Через минуту, покачиваясь на волнах, ялик заскользил в сторону видневшихся вдали полузатопленных судов.

Как все севастопольские мальчишки, Санька с Витькой были заядлыми рыбаками и имели свое наиболее уловистое место, куда сейчас и направлялись. На кладбище старых кораблей отлично брала султанка[85], а сейчас как раз начался ее осенний ход. О том, что это место не охраняется, мальчишки узнали еще весной от одного знакомого в порту и уже пару раз наведывались туда. И это была не прихоть. Отцы ребят погибли на фронте и они, чем могли, помогали матерям. Часть улова приносили домой, а остальное продавали наодном из местных рынков.

— Слышь, Витек, — сказал пыхтящий на веслах Санька. — Давай сначала пошастаем по «коробкам»[86], может чего интересного найдем.

— Давай, — ответил тот, распутывая снасть на одной из удочек. — Я в прошлый раз, на немецком сторожевике видел метров пять манильского троса, если его распустить, хорошая сетка получится…

Идущий с восточного побережья бухты в их сторону ялик, диверсанты заметили сразу.

— Дьявол, — пробормотал сидящий у разбитого иллюминатора в надстройке эсминца Грилло, напряженно вглядываясь в бинокль. — Этого нам только не хватало.

— Дай-ка, — протянул руку Пелите и, взяв у командира бинокль, поднес его к глазам.

— Ничего страшного, — через минуту сказал он. — Там всего двое мальчишек. Судя по всему, они собираются здесь немного порыбачить.

— Плевать, — ощерился капитан-лейтенант. — Эти щенки могут сорвать операцию.

— До захода солнца еще далеко, — взглянул на водолазные часы Пелите, — и до вечера они наверняка уплывут.

— Посмотрим, — буркнул Грилло и приняв из рук заместителя бинокль, стал наблюдать за приближающейся лодкой.

Как только она подошла к дальнему, лежащему на боку буксиру и скрылась в хаосе покрытых ржавчиной корпусов, Грилло подозвал к себе двух, находящихся рядом, диверсантов.

— Лорис, — приказал он коренастому крепышу. — Проследите с Феличе за мальчишками. Если до наступления темноты они отсюда не уберутся, ты знаешь, что делать.

— Слушаюсь, сеньор капитан, — ответил тот и две тени выскользнули наружу.

Миновав буксир, ялик вошел в узкий проход между искореженным тральщиком и разбитой землечерпалкой, и приткнулся к ней носом.

Забросив на ржавый кнехт веревку и перекидав наверх снасти, друзья вскарабкались по бурому от сурика борту на деревянную палубу и осмотрелись.

— Хорошее место, — сказал, шмыгнув носом Витька. — И ловить есть где, и нас с берега не видно.

— Ага, — согласился Санька. — Так что, сплаваем на сторожевик за канатом?

— Давай, пока солнце не село, — ответил приятель.

Через десять минут, они подгребли к стоящему неподалеку немецкому сторожевому кораблю, рядом с которым из воды торчала рубка затонувшей субмарины.

— Интересно, чья она? — ткнул пальцем в сторону лодки Санька.

— Скорее всего, фрицевская, видишь, на рубке трезубец? — сказал Витька и, уцепившись рукой за решетку шпигата, подтянул ялик к низко сидящему в воде борту корабля. Прицепив шлюпку к шпигату, приятели взобрались на палубу и, обойдя искореженное носовое орудие, направились к надстройке. Рядом с ней, у погнутой вьюшки, действительно лежал обрывок манильского троса, который немедленно перекочевал в ялик.

— А теперь поглядим, что внутри, — сплюнул на палубу Витька и нырнул в надстройку. Там оказался уходящий наверх трап и короткий темный коридор, в который выходили двери нескольких кают. Отворив ближайшую из них, мальчики осторожно заглянули внутрь. Оттуда пахнуло запахом тлена и сырости. В тусклом, льющемся в рваную дыру в переборке свете, они увидели на полу, несколько полуистлевших трупов, в черном, разорванном обмундировании.

— Фрицы, — прошептал Санька и подался назад.

— Ты чего? Они ж дохлые, — оглянулся Витька на друга и переступил высокий комингс[87]. Заметив висящий на крючке у входа кожаный пояс, с пристегнутым к нему кинжалом, он рывком сдернул его и показал Саньке.

— Вить, пойдем отсюда, я м-мертвяков боюсь, — заикаясь, произнес тот.

— Ну что ж, пойдем, — сказал Витька, и приятели вернулись на палубу. Там они внимательно осмотрели свой трофей.

— Клевая финка, — поцокал языком Санька, трогая пальцем обоюдоострое лезвие с готической надписью на клинке. — Давай меняться, я за нее тебе свой «ТТ» отдам.

— Не-е, — отрицательно покачал головой Витька. У меня «вальтер» есть. И потом это не финка, а кинжал.

После этого мальчики покинули корабль, вернулись на землечерпалку и занялись рыбной ловлей.

Как и в прошлые разы, клевало хорошо, и вскоре садок доверху наполнился золотистой султанкой. Между тем солнце уже скрывалось за горизонтом, и на воду легли вечерние тени.