Волчья тропа

Когда Степан неожиданно уселся перед своим шатром, Катус понял, что одиночество настолько его скрутило в своих объятиях, что в любой момент он захочет избавиться от навязанной ему маски. Сделка была честной между ним и Аресом. Катус не смог найти зацепку, чтобы расторгнуть соглашение. Он как тень ходил рядом, присматривал за Степаном, как за старым другом, стараясь, не отвернутся от него, испугавшись деяний Багряной маски.

– Не спиться? – спросил Катус поклонившись.

– Какая-то тихая ночь. То ли перед бурей затишье. То ли всё живое покинуло эти края, разбежавшись от страха передо мной, – хриплым голосом сказал Степан, а затем, прокашлявшись несколько для того, чтобы прочистить горло, а чтобы убрать из голоса печальные ноты, спросил: – А ты почему не с другими якши? Почему не развлекаешься?

– Развлечения ищут лишь те, кто не бережёт себя для своей семьи или те, кого не любят. А у меня семья. Однажды я увижу своих родных, – сказал Катус.

– Отчего же не бросишь всё, если это тебе в тягость? – спросил Степан.

– Служба моя особая, – замялся Катус, не ожидав, что беседа примет такой оборот.

– Понимаю. У меня тоже служба особая. Хоть и не приносит мне удовольствие то, чем я занимаюсь, но договор есть договор. Одно спасает от помешательства, что не нападаем на безвинных, а возвращаем утраченное, – отозвался Степан.

Катуса бросило в холодный пот, однако он расплылся в улыбке – «Так вот, что ему Арес выдумал. А ведь это повод, чтобы расторгнуть сделку!»

– Я прошу прощения за свою дерзость, но почему господин полководец считает, что не является зачинщиком конфликта? – аккуратно спросил Катус.

Степан резко выровнялся в кресле и уставился на говорящего: – Мы раньше не встречались?

– Приходилось. Но речь сейчас не обо мне. Хотя меня твоё десятилетнее заточение тоже касается, – сказал Катус.

– Катус? Ты ли это? – не веря своим глазам, спросил Степан.

– А кому же ещё Арес приказал за тобой приглядывать, как не своему слуге якши. Только у меня это крайняя служба и хочется от неё поскорее избавиться, – прошептал Катус, оглядываясь по сторонам.

– О чём ты говоришь? Причём здесь Арес? – вскинулся Степан.

– Ах, да! Он же к тебе под другим именем явился. Правда не стал сильно мудрить и назвался тебе своим собственным, только произнеся его наоборот. Сера это липовый брат Марсагета. Сера это Арес, – сказал Катус.

Степан сжал свои огромные кулаки так, что побелели костяшки.

– То есть он отправил меня воевать с невинными?! – грозно выдохнул Степан.

– Боюсь, что да. К сожалению, я лишь сейчас узнал, что ваша сделка построена на обмане. Иначе я бы помог её разрушить раньше. А теперь надо понять, как остановить твою армию, – сказал Катус.

– Я остановлю это, – проскрежетал зубами Степан.

Он встал и внимательно посмотрел на костры внизу. Затем кивнул Катусу: – Ты со мной?

– Может, сначала обсудим? – попытался вставить Катус.

– Пойдём, покажу, что я придумал, – сказал Степан, раскрывая шире полог шатра.

Катус юркнул за ним. Степан снял маску и хотел сменить одежду. Он не смог выбросить свою военную форму, как частицу из прошлой жизни. Сейчас он достал её и примерял. Но она оказалась мала. Он сильно возмужал на полях сражений.

– Мне нужна одежда. Но не из княжества. А ту, которую носят те, кого мы захватили. Я возглавлю восстание и уведу армию обратно, – решительно сказал Степан.

– Браво! – подпрыгнул Катус и выбежал выполнять поручение.

Степану стоило немного поговорить у нескольких костров о гнёте, в котором оказались его соплеменник, как ненависть к захватчику воспылала в сердцах воинов. Степан предложил ликвидировать главнокомандующего и остановить наступление. В этот поворотный момент заговорщики пришли в лёгкое замешательство, но Степан успокоил всех, вытащив из кармана маску багряного цвета и сказал: – Самое сложное я уже сделал. Багряной маски больше нет!

Следующая неделя прошла в поездках по обширному фронту, где Степан взывал к разумным доводам о необходимости прекратить сражения. Через месяц армия разбежалась окончательно. Когда даже отпетые молодчики, рвавшиеся в бой, поняли, что им не заплатят, они побросали знамёна и вернулись к былой крестьянской жизни. Бывшие правительства, прослышав, что грозный полководец им больше не страшен стали возвращать свои территории к жизни, перестав платить дань завоевателю.

Степан смотрел на то, что натворил, проезжая по разоренным землям.

«Нет мне прощения» – думал он, обливаясь слезами, которые даже не пытался прятать.

Катус ехал вместе со Степаном в шатком фаэтоне. Они взяли его из того, что осталось в снаряжении некогда великой армии.

– Мы поедем в Монтибус. Жрецы помогут. И кстати, ты, возможно, не знаешь, но ты теперь полубог, – сообщил Катус.

Мысли Степана остановились. Он посмотрел на Катуса и спросил: – А это ещё что за напасть?

– Это говорит о том, что ты можешь даже бога вызвать на поединок, – сказал Катус и тут же пожалел о том, что сболтнул.

– Твоя свирель, которой ты вызвал Ареса, чтобы оживить Дандамиса ещё при тебе? – жёстко спросил Степан.