Волчий гребень, часть первая

– Оденешь на водолазку. Зато бяка-бука не укусит!

– Всё равно не буду носить! Он из оцинковки. А теперь модно из нержавейки.

– Бабушка старенькая. У неё ручки болят из нержавейки вязать. Так что не вредничай, Машенька!

Не скажу что сильно, но повеселился. Стоял в центре пятачка с монтировкой в руке. Глядел на синего. И как-то даже мандраж спал. Может от того, что уже подготовился, всё что мог – сделал.

А вот метров за семь синяк чуть ускорился. Это мы уже видели, знаем. В момент, когда он вытянул руки и бросился на меня – делаю шаг в сторону и резко бью монтировкой в висок. Череп лопнул, но удержался на коже.

Синяк оседает. Я отхожу на два шага назад. Пасу поляну. Вроде получилось. Но подождём.

Не спеша отошёл к рюкзаку. Закурил. Синий ни разу не двинулся. Оглядываюсь вокруг в монокуляр. Похоже, что мою первую «чистую» победу некому засвидетельствовать. Ну и ладно, я не гордый.

Монтировку сначала о землю протёр, потом жухлый лист лопуха сорвал, ещё раз вытер. Но нет. Лопух – это, конечно, универсальное средство гигиены. Но если это вирус? Супротив вируса лопух не катит. Так что пришлось лезть в рюкзак за спиртом, протереть – оно надёжнее!

Глотнул воды и экипировался. Пора. Решил мародёркой не баловаться. Синий одет обычно, наверняка нужного мне на нём нет. Да и не хочется его трогать. Пусть лежит.

Обошёл дважды умершего по небольшой дуге и двинул в сторону птичьего парка. Странно, но стало как-то безразлично. Приобретённый опыт устаканился в голове и организм как-то это воспринял. Пошли за новым опытом.

102. Мария. Кетоны, Прионы и Астемизол.

После чая перешли в больничный корпус. Сопровождали нас туда двое мужчин из местной самообороны: Виталь Вениаминыч, который нас первым встретил, и ещё один дядечка средних лет. Оба с ружьями. Тимофей свой «Моссберг» тоже на грудь повесил, а мой Иван «Бенельку» нёс наготове. К тому, что мы с оружием – местные с пониманием отнеслись.

– Ограждение территории у нас тут не самое надёжное, к сожалению, – сказала Ульяна Санна. – Поэтому ходим с опаской, группой и при оружии. Забредали уже к нам… «пациенты». Стрелять приходилось.

Однако эти двести метров мы дошли без проблем. Хотя идти по открытому пространству было не очень уютно. Но вот за нами закрылась дверь больничного корпуса, нас встретили и провели на второй этаж. «Отделение хирургии» – гласила табличка.

Здесь были даже пациенты в палатах: кто с костылями, кто в бинтах. Но атмосфера спокойная. Просто больница, где всё как обычно. Словно и не случилось никакого зомби-апокалипсиса.

Два приятных мужчины-врача присоединились к нашему разговору. Представились Игорем и Андреем – вот так запросто.

– Андрей Геннадьевич у нас заведует хирургическим отделением. Врач-хирург высшей категории. Доктор медицинских наук. Думаю, у нас в больнице он наиболее информирован по теме…

– По теме зомби, Ульяна Санна. Я предлагаю для простоты и удобства называть данный феномен именно так, как это повелось в массовой культуре. Зомби. Коротко и ясно.

– Хорошо, пусть так. Но я всё никак не привыкну к этому слову, уж простите. У меня оно как раз с масс-культурой и вяжется, но не с медициной.

– Согласен. Ещё несколько дней назад место этому слову было исключительно в книжках и фильмах определенного жанра. Но что же поделать, если мы теперь и в нашей работе с этим встречаемся?

– В народе их называют ещё «синяками», – вставил Тимофей.

– Да, приходилось слышать. Это народное название – результат синюшности, или цианоза. А цианоз очень характерен для всех зомби, без исключения. Причём, здесь надо отметить один интересный факт.

– Какой? – спросила я.

– Вы в курсе, что цианоз почти не проявляется, если смерть произошла в результате массивной кровопотери?

– Конечно. Ведь цианоз – это в данном случае ни что иное, как трупные пятна, вызванные остановкой кровообращения. Я, конечно, не патанатом и не судмед, но знаю, что по livor mortis достоверно определяется сам факт смерти. Но при смерти от кровопотери в трупе почти нет крови, отсюда нет и пятен.

– Это верно. Но вы не задумывались над тем, что большинство жертв зомби погибают именно от кровопотери, вызванной укусами? Ведь зомби при нападении метят укусить именно в область шеи, рук – везде, где крупные сосуды. У нас даже выдвигалась версия, что зомби кусают ради того, чтобы напиться крови жертвы. Этакий вампиризм. Как у Ричарда Мэтисона в той книжке, по которой был фильм.

– «Я – легенда». И как? Подтвердилось про вампиризм?

– Трудно сказать наверняка. Но, пожалуй, что нет. Зомби кусают, но кровь не сосут. Разве что случайно, когда жрут мягкие ткани… Но я хочу вернуться к важной мысли: если жертвы зомби погибают от кровопотери, то выраженного цианоза у них быть не должно. Так?

– Выходит, что так, – уклончиво сказала я. Приходилось признать, что до такого простого вывода никто из нас не додумался.

– Однако же он есть! И это наводит на мысль, что синюшность зомби – это не трупные пятна, а что-то другое.

– Что же? – я догадывалась, что раз этот симпатичный доктор медицинских наук заговорил об этом, значит и объяснение у него уже имеется.