Волчица и пряности. Том IV

Впрочем, шутки следовало оставить на потом — нужно было завершить дела, а заодно и отомстить.

Он быстрым шагом направился к посланникам Энберга, уже спускавшимся с плиты, — похоже, дальше пойдут в дом Сэма подписывать нужные бумаги.

— О Боге они могут поговорить в доме старосты, а мне с вами, господин Линдотт, требуется обсудить денежные вопросы.

Линдотт сейчас всем своим видом напоминал преступника, пойманного с поличным. Бан не был знаком с Лоуренсом, поэтому недоуменно воззрился на него, но тут Эльза прошептала что-то Сэму, Сэм тихо сказал епископу несколько слов, и тот издал удивлённый возглас.

Сельчане тоже бросали на торговца недоверчивые взгляды: объяснение старосты привело их в изумление чуть другого характера, но в итоге люди разрозненно закивали с недовольным видом.

— Видно, поручают тебе всё, — пробормотала Холо ему на ухо.

Другими словами, Лоуренса повысили: в мгновение ока он превратился из злоумышленника, подбросившего отравленные зёрна, в человека, защищающего интересы деревни.

Сельчане и посланники из Энберга рядом шумно обсуждали чудо, только что случившееся прямо на их глазах. Пожалуй, в такой обстановке переговоры пройдут гладко.

— Так вот, господин Линдотт…

— Ох… да! — тут же хрипло откликнулся торговец.

То ли он пытался вызвать к себе жалость, то ли в самом деле был чрезвычайно растерян. Холо кашлянула и бросила на Линдотта косой взгляд, похоже убеждённая в его притворстве. Мужчина сразу закрыл рот, будто сообразив, что этих так просто не обманешь, и на лбу у него выступили крупные капли пота.

— Эльза попросила меня взять на себя переговоры обо всём, что касается денег. Надеюсь, все в деревне согласны с этим.

— Раз уж староста дал добро, куда нам спорить… — неохотно вымолвил человек из толпы селян.

Даже вспыльчивый хлебопекарь лишь почесал затылок:

— Что поделать, деньгами у нас староста всегда заправляет.

Лоуренс кивнул:

— На том и сойдёмся. А теперь к делу. Прежде всего, вот вам первое условие: рожь прошу забрать обратно.

— Ка… да что!.. Нет, как можно! — возразил Линдотт.

— Почему же?

— Да потому, что слухи-то… Человек ведь отравился вашей рожью! Тут и наше-то зерно уже покупать никто не хочет, по бросовой цене продаём.

Отравление насмерть, вероятно, чистой воды выдумка.

Лоуренс посмотрел на Холо.

«Ну, как тут быть?» — будто говорил её взгляд.

Всё-таки это выдумка, но даже намекать на такое не стоит: слишком уж серьёзное обвинение.

— К тому же, знаете ли, по договору отца Франца всю рожь следует вернуть деревне, если обнаружат вино Кепаса.

Разумеется, Линдотт привёл самый разумный довод, и тут жители деревни никак не могли возразить. Даже если кто-то заподозрил, что дело тут нечисто и подбросили отравленные зёрна сами обвинители, — разве это докажешь?

— Хорошо же, рожь мы заберём назад. И по какой цене?..

После этой уступки Линдотт судорожно вздохнул, как будто, утопая в пруду, вдруг смог вынырнуть на поверхность и глотнуть воздуха.

— Две… Двести ли…

— Совсем сдурел?! — Хозяин хлебопекарни схватил Линдотта за грудки. — Да вы же по этой цене у нас покупали!

В самом деле, часть зерна Терэо гильдия Линдотта уже успела продать, поэтому её глава просил невозможного. Кроме того, именно с такой ценой по расчётам Сэма деревня осталась бы должна Энбергу семьдесят лим.

Впрочем, хватка Линдотта привела Лоуренса в восхищение: надо же осмелиться назвать предельную цену даже в тот момент, когда торговца почти загнали в угол.

— То… тогда, быть может, сто девяносто…

Хозяин хлебопекарной лавки схватил Линдотта ещё крепче, но Лоуренс знаком остановил его. Впрочем, прийти на помощь он и не подумал.

— Господин Линдотт. Как вам понравится, если чудо случится ещё раз? Нехорошо будет, правда?

Сельчане, кажется, ничего не поняли, но благодаря дару Холо распознавать ложь Лоуренс догадывался, чего Линдотт опасался в первую очередь. Разумеется, правда о том, что история с отравленной рожью подстроена, не должна была выйти наружу.

Лицо Линдотта теперь походило на рыло утонувшей свиньи.

— Сто… Шестьдесят.

При пересчёте на торени выходило восемьсот монет.

Хлебопекарь отпустил торговца, и тот сильно закашлялся.

Лоуренс решил, что это вполне разумная уступка, и торговаться дальше не стоит: не хватало ещё настроить против себя другую сторону. В конце концов, сам договор между деревней и Энбергом был довольно необычным.

— Ну, о цене возврата мы договорились. Беру всех присутствующих в свидетели.

Люди в толпе кивнули, а Линдотт наконец поднял голову.

Теперь предстояло главное. Линдотт пошёл на большие уступки, но вернуть даже такой долг не представлялось возможным. Кроме того, не мешало бы составить добротный договор взамен имеющегося, чтобы не допустить повторения подобных махинаций.

— К слову, господин Линдотт…

— Д-да?

— Возвращённую нам рожь купить у нас заново вы не сможете?

Линдотт сразу же мотнул головой в сторону: такая сделка очень сильно ударила бы по его гильдии.

— Ясно. Однако вот незадача: по словам старосты Сэма, у деревни совсем нет денег для оплаты долга. Даже если вы сбросите цену до ста шестидесяти лим, денег не хватит.