Волчица и пряности. Том V

Лоуренс считал так же. Плохо так говорить по отношению к Холо, но гораздо надёжнее совершить торговую сделку, чем возносить молитву богам, которые никогда на неё не ответят.

— Хм, — ухмыльнулся Арольд, — может, ты и прав.

Голос Арольда звучал непривычно весело. У него поднялось настроение, и, похоже, больше всего его порадовала ирония в словах Лоуренса.

— Скоро отправляетесь в путь? Но вроде заплатили вы далеко наперёд.

— Нет, сначала дождёмся окончания Совета Пятидесяти.

— Понятно… А, и с Риголо вы хотели встретиться. Ты спрашивал про летописца утром вроде. Я впервые услышал это слово за долгие годы. Мало кто в наши времена обращается к прошлому…

Взгляд Арольда устремился вдаль. Наверное, перед его глазами разворачивалась вся прожитая им жизнь.

Впрочем, скоро он снова обратил взор на Лоуренса:

— Если вы едете на север, лучше выехать как можно раньше. Половину пути твоя лошадь, конечно, пройдёт, но дальше потребуются сани и длинношёрстный конь. Если вы торопитесь, конечно.

— В конюшне ведь есть одна длинношёрстная лошадь, верно?

— Да, её хозяин приехал с севера. Он должен хорошо знать дорогу.

— Как его зовут? — спросил Лоуренс.

Этот вопрос, казалось, застал Арольда врасплох. В своём смятении он выглядел даже очаровательно.

— Ох… Он часто здесь останавливается, но я не спрашивал его имени. Точно могу сказать только то, что с каждым годом он становится всё толще. Ну, хм… Странно, конечно, но с кем не бывает…

Вот такая тут гостиница, даже без книги записи постояльцев.

— Он торговец пушниной с севера. Сейчас шатается где-то по городу. Если я его увижу, то расскажу ему о тебе.

— Буду премного благодарен.

— Хорошо. Кстати, вполне возможно, что окончания Совета Пятидесяти вам придётся ждать до весны, — добавил Арольд, пригубив чашу с подогретым вином.

Лоуренс ещё никогда не видел, чтобы Арольд настолько разговорился. Возможно, это потому, что у того хорошее настроение.

— Неужели Совет продлится так долго? — для поддержания разговора спросил Лоуренс, надеясь выудить что-то полезное.

Но лицо Арольда мгновенно омрачилось, и он погрузился в молчание. Скорее всего, это самый правильный ответ, если хочешь дожить отведённое тебе время в покое. Так подумал Лоуренс и уже собирался поблагодарить старика за беседу, как вдруг Арольд внезапно заговорил:

— Жизнь каждого человека течёт своим чередом… Жизнь города течёт тоже. В конце концов, город — это люди…

Слова человека, отошедшего от дел.

Но Лоуренс-то ещё молод.

— Человеку свойственно сопротивляться судьбе. Так же, как надеяться на прощение, совершив ошибку.

Арольд молча смотрел на Лоуренса своими синими глазами. В его взгляде читалось возмущение, смешанное с презрением. Но Лоуренс не собирался отступать, и, видимо, старику это понравилось.

— Хе… С этим не поспоришь. Давненько я ни с кем так не беседовал. Ты ведь уже в третий раз у меня останавливаешься? Как тебя зовут?

Торговец пушниной с севера останавливался здесь уже долгие годы, но старик так и не удосужился узнать его имя, а у Лоуренса спросил. Интересовался он не как хозяин постоялого двора, а скорее как ремесленник. Когда ремесленник спрашивает имя у заказчика, это знак доверия — верный признак того, что он воплотит в жизнь любой, даже самый сложный, заказ. Видимо, Лоуренс чем-то понравился молчаливому, неприветливому бывшему владельцу кожевенной мастерской.

— Крафт Лоуренс, — протянул руку торговец.

— Крафт Лоуренс? Я Арольд Эклунд. В прежние времена я бы мог изготовить для тебя великолепную упряжь, но сейчас единственное, что я могу предложить, это спокойный ночлег.

— Это лучше всего, — ответил Лоуренс, и старик впервые за всё время улыбнулся, открыв рот с кое-где недостающими зубами.

Лоуренс собрался было уйти, как Арольд вдруг пристально уставился на что-то за спиной торговца. Обернувшись, Лоуренс узнал человека, которого совершенно не ожидал здесь увидеть. Это была та самая торговка, которую он принял за мужчину. Она была одета по-прежнему и опять с льняным мешком за спиной. Похоже, это она копалась в вещах на складе.

— Ты спросил моё имя, только когда я приехала сюда в пятый раз. У него спросил раньше. А, Арольд?

Из-за хриплого голоса и манеры речи её можно было легко принять за мужчину. Если бы не Холо, Лоуренс был бы уверен, что это мужчина, только вставший на путь торговли.

— Это потому, что мы разговорились только в пятый твой приезд, — ответил Арольд, скользнув взглядом по Лоуренсу, — и ты редко раскрываешь рот. Только в хорошем расположении духа, как и я.

— Возможно, — рассмеялась торговка, и Лоуренс отметил, что на её подбородке не было даже намёка на бороду, — это окончательно убедило его, что перед ним женщина.

— Ты, — бросила она Лоуренсу.

— Да?

— Есть разговор. У тебя дело к Риголо?

Будь он Холо, его уши сейчас бы дёрнулись от удивления.

— Да, — сказал Лоуренс, пребывая в полной уверенности, что на его лице не дрогнул ни один мускул.

Услышав имя Риголо, Арольд отвернулся и взял чашу с вином. В такое-то непростое время слышать от торговца имя одного из членов Совета Пятидесяти…

— Пойдём наверх?