Волчица и пряности. Том V

У Холо было такое лицо, что ему захотелось запечатлеть его на холсте и назвать картину «Удивление».

— Ты помнишь, чего я боялась?

— Мне слишком неловко об этом говорить.

В ту же секунду Холо врезала ему по тому же самому месту, куда ударила рукоятью Эйб. Лоуренс согнулся пополам от сильной боли.

Холо безжалостно подняла его за шиворот.

— Да неужели? Ну и зачем ты тогда приплёлся ко мне, Мудрой Волчице из Йойса? Что ты хочешь сказать? Чего вообще ты хочешь? Чего тебе надо? Ну, говори! Чтоб тебя!!!

Лоуренс вспомнил, когда раньше видел её в таком состоянии. Тогда его тоже избили, отобрали всё, что у него было, и он едва не умер. В тот раз он тоже ни о чём не просил, но Холо из кожи вон лезла, чтобы помочь ему.

А теперь?

Его ограбили, ранили, но он сумел сдержать слово, данное Холо, — неужели она этого не видит? Если так, то Холо ждёт от него совершенно определённых слов. Потому что хочет расстаться с ним в этом городе на дружеской ноте.

— Тебя… в волчьем обличье.

Холо в ту же секунду оскалилась и кивнула.

— Положись на меня. Благодаря встрече со мной ты обретёшь свой угол. У этой истории будет счастливый конец. Да будет так! — воскликнула Холо и выхватила мешочек с пшеницей, висевший на её шее.

Лоуренс наблюдал за ней с улыбкой.

— В чём де…

Лоуренс не дал ей договорить:

— Ты думала, я хочу, чтобы ты обернулась волчицей и вернула украденные у меня деньги?..

Он притянул её к себе. Зёрна из мешочка упали и рассыпались по полу. Лучше бы это был град её слёз, но это пустые надежды.

— Эта сделка — практически самоубийство. Если об этом узнает Церковь, мы с тобой тоже окажемся в опасности. Мы должны бежать из города под шумок, пока идёт бунт.

Холо пыталась вырваться из его объятий, но Лоуренс держал её крепко и говорил спокойно:

— Я не смог раскусить натуру Эйб. Она рабыня денег. Она за них жизнь отдаст. Но за такую сделку придётся заплатить жизнью не одного человека.

— А ты-то что собираешься предпринять? — спросила Холо, всё ещё брыкаясь, но вскоре сдалась.

— Я уже прошёл по опасному мосту один раз, мне хватит.

Когда Лоуренс проезжал Пасроэ и Холо залезла к нему в повозку, ей на самом деле не было нужды ехать дальше с ним вместе. У неё была пшеница, она могла украсть одежду и исчезнуть незамеченной, она бы и сама со всем справилась. Если бы она правда верила, что сближение с человеком всегда ведёт к разочарованию, и боялась это испытать, она бы никогда не заговорила с Лоуренсом, как бы ни хотелось ей общения.

Собака, один раз обжёгшись, больше к огню не подойдёт. Только человек может протянуть руку к огню, не в силах забыть сладкий вкус жареных каштанов.

Какие бы горести ни ждали впереди или даже если там ждала только пустота, Лоуренс не мог не протянуть руку. Потому что он надеялся. Надеялся, что впереди его что-то ждёт.

Когда Эйб ударила его, он от стыда рассмеялся. Словно девчонка.

Лоуренс был слишком молод, чтобы отринуть земные страсти и стать отшельником.

Он положил руку на затылок Холо. Она явно этого не предвидела, её тело напряглось в ожидании. Становиться ещё ближе, чем сейчас, — не лучший выход. В этом Холо была права. Если конец неизбежен, то это и правда не выход.

Несмотря на это, Лоуренс обнял Холо и сказал:

— Я люблю тебя.

И нежно прикоснулся губами к её правой щеке.

Холо обмерла. Они почти касались лбами друг друга. Затем она строго взглянула ему прямо в глаза, её лицо исказилось от гнева.

— Да что ты обо мне знаешь?

— Почти ничего. Я не знаю, правильное ли ты приняла решение, основываясь на своём многовековом опыте. Но одно знаю точно.

Он тонул в этих прекрасных, янтарных с красным отливом, глазах. Несомненно, он умрёт раньше, чем Холо. Он будет стареть, а значит, его взгляды будут меняться. И чувство безграничного счастья покинет его раньше. И всё же он не отпускал Холо.

— Мечтать не вредно. Вредно не мечтать…

Холо опустила глаза, затем взбрыкнула и наконец высвободилась из объятий Лоуренса. Шерсть на её хвосте поднялась дыбом, уши стояли торчком. Но в волчицу она не обернулась. Она осталась в человеческом обличье и сверлила Лоуренса взглядом.

— Эйб рискует ради сделки жизнью. Хоть и понимает, что, как только она получит желаемое, это потеряет всякий смысл. Как торговец, я должен этому поучиться у неё. Можно сказать, она моё зеркальное отражение. И неплохо бы мне попробовать подражать ей в этом, — без тени смущения признался Лоуренс и прочистил горло…

Потом он нагнулся собрать упавшие зёрна.

Холо стояла будто вкопанная. Просто стояла, глядя куда-то вдаль.

Он собирал зёрна, когда вдруг на пол начали падать капли воды. Лоуренс поднял голову.

— Болван… — простонала Холо, вытирая слёзы с глаз одной рукой. Они выступали снова и снова, а она продолжала их вытирать.

Лоуренс вложил ей в руку мешочек с зёрнами, она сжала его в ладони.

— Ты серьёзно насчёт этого всего?..

Она не замечала, что на её лице расцвела робкая улыбка.

— Когда наступит время, мы расстанемся с улыбкой. У любого путешествия есть конец.

Холо продолжала плакать, но, похоже, уже из жалости к себе. В таком беспомощном виде она ещё ни перед кем не представала.