Волчица и пряности. Том V

Не иначе как с Божьей помощью ему удалось выкрутить левое запястье Эйб. Слабой её не назовёшь, но всё-таки она женщина. Нож из её руки выпал.

— А ты что, нет?

— Да. Хотя нет… — Лоуренс замолчал, потом продолжил: — Точнее, раньше жаждал.

— Смешная…

«Шутка», — видимо, хотела сказать Эйб, но не смогла. Лоуренс выкрутил ей руку, толкнул в сторону громоздившихся друг на друге ящиков, а свободной рукой крепко схватил её за шиворот.

— Если ты убьёшь меня и спрячешь здесь тело, то до завершения сделки этого никто не обнаружит. Церкви даже в голову не придёт, что мы разорвали сотрудничество. Я впечатлён твоей дальновидностью. Или же ты просто собиралась отобрать у меня деньги и удрать?

Эйб стояла на цыпочках, её лицо болезненно исказилось. На её лбу выступили капли пота — она явно не притворялась.

— Нет, так бы ты не поступила. Ты задумала меня убить из-за мешочка, с которым я тебя застал на складе. Ты хочешь им воспользоваться во что бы то ни стало.

В эту секунду Эйб изменилась в лице. Лоуренс зажал её в углу и легко мог убить, но испугало её не это. Деньги для неё были важнее собственной жизни.

Лоуренс рассмеялся:

— Ну точно. Это деньги, которые ты заработала на контрабанде соли? Там, наверное, не меньше той суммы, что принёс я, или, может, даже больше? Ты собиралась купить на все эти деньги мехов. А я ничего бы и не узнал.

Эйб молчала. На её лице застыл ужас, но не потому, что её план раскрыли, а потому, что она боялась, что у неё отнимут мешочек с деньгами, спрятанный за пазухой.

— Ты не стала действовать в одиночку: у тебя на руках слишком большая сумма. Если бы ты решила провернуть эту сделку сама, Церковь тебя бы прихлопнула. Поэтому ты втянула в это меня. Одного человека легко убить, двоих — гораздо сложнее. Но решила поднять ставки, собрав как можно больше денег для сделки, до того разумного предела, когда Церковь решит всё-таки нас убрать. Разумеется, тебя не волнует жизнь другого человека, но тебя не волнует и собственная. Главное — деньги! Ты гонишься только за ними.

Возможно, Лоуренс молчал бы в тряпочку, если бы не этот факт. Сделал бы вид, что ничего не знает о контрабанде соли, и смотрел, как совершается сделка. Но он не мог просто сидеть и ничего не делать, видя, на какой риск они идут.

Какой бы огромной ни была прибыль, есть пределы риска. То, что собиралась провернуть Эйб, можно было приравнять к самоубийству. И он хотел задать ей один вопрос, раз уж всё зашло так далеко. Непременно задать.

— Ты… Ты ради чего так рискуешь? Что там такого за этой прибылью?

Лицо Эйб было уже багрово-красным, но она рассмеялась.

— Я тоже торговец. В деньгах для меня заключается счастье. Но я не знаю, что за этим кроется. Сначала скопил одну монетку, потом вторую, третью… Ты хоть раз задумывалась, можно ли эту жажду утолить, есть ли у неё предел?

Конечно, сам Лоуренс об этом ни разу не задумывался. У него и времени-то не было на такие размышления. Но когда он повстречал Холо, неожиданно всё изменилось. Этот зуд — заработать во что бы то ни стало — поутих. Вместо этого его потребностью стали беседы с Холо. Она же выбрала не желать того, что нельзя получить.

Эйб была его полной противоположностью. Для неё деньги были всем в жизни. Поэтому ему и хотелось задать ей этот вопрос.

— Ч… что… — Её голос был более хриплым, чем обычно.

Лоуренс ослабил хватку, и Эйб смогла вдохнуть полной грудью. Она закашлялась, но улыбаться не перестала.

— Что меня там ждёт? — Её голубые глаза смотрели с насмешкой. — Что меня там ждёт?.. Что ты заладил, как ребёнок!

Лоуренс в ответ не схватил её за горло только потому, что она попала в яблочко.

— Я думала об этом каждый раз, когда смотрела на того богача, который меня купил. Что он собирается делать со своими огромными деньгами?.. Сколько бы ты ни заработал, этому нет конца, каждый день тебе хочется всё больше и больше. «Что за жалкое существо», — думала тогда я.

Эйб закашлялась. Отдышавшись, она продолжила:

— Сейчас я тебе кажусь жалким существом. Потому что я выбрала тот же путь, что и он.

Лоуренсу показалось, что Эйб пошевелила рукой. В следующее мгновение он очнулся уже на полу. Он даже не успел осознать, что его ударили и как это случилось.

— Я наблюдала за его тщетными усилиями до самого его конца и тем не менее выбрала ту же дорогу. Знаешь почему?

К горлу Лоуренса было прижато лезвие, но не ножа. В руке Эйб был зажат тесак, готовый в любую секунду выполнить смертельную задачу.

— Вот почему! — крикнула Эйб и со всей силы нанесла рукоятью тесака удар Лоуренсу в лицо.

Для него всё залилось красным светом, половина лица горела огнём. Он почувствовал, что придавливающий его к полу вес исчез, но подняться не мог. Рот он тоже не мог закрыть: ему было не столько больно, сколько невыносимо тяжко, так, что он был не в силах выдавить ни звука. Каким-то образом с помощью локтей ему удалось встать на четвереньки, но больше он не мог двинуться. Сквозь застилающие глаза слёзы он видел, как капает на пол его кровь.

Только слух служил ему по-прежнему, и по окружающей тишине он понял, что Эйб не было в конюшне.