Волки с вершин Джамангры

Уж лучше первым обо всем узнает хозяин дома, так будет честно.

– Выпьете, сарр Клименсе?

Наместник наполнил два бокала, взял в руки один, подошел к окну, глядя, как кружат пары в очередном туре вальса, и замолчал надолго. Молчал и я, разглядывая картину на стене и думая о том, что лучшее в мире занятие – быть художником. Талантливым художником, которому под силу показать прозрачность волн настолько правдиво, что кажется – они настоящие. Мне даже запах моря почудился. Наконец сар Энеже заговорил:

– Знаете, Даниэль, считаю, в своей жизни мне удалось добиться многого. Об этом говорит хотя бы тот факт, что моим мнением никогда не пренебрегает и его величество. Но когда-то давно, очень много лет назад, я был в похожей ситуации. Как я ее любил! – Голос наместника дрогнул. – И чем старше я становлюсь, тем чаще задумываюсь: стоит ли все это той цены, которую пришлось заплатить? Быть может, не это в нашей жизни самое главное? Столько прошло, около полувека, а я ведь до мелочей помню ее слова, как она мне улыбалась, как поправляла волосы и как они у нее замечательно пахли…

И я проникся к нему глубочайшей симпатией, неожиданно получив поддержку там, где совершенно не рассчитывал.

Гостеприимный дом мы с Аннетой покинули еще до завершения вечера, едва только обратил внимание, что ее улыбка стала немного вымученной. Еще бы – столько новых впечатлений. И, по-моему, она не пропустила ни одного тура.

– Как все прошло? – спросил я уже в карете.

– Было так весело! Представляешь, я выиграла конкурс!

– Очевидно, на самые красивые ножки?

– Фи, Даниэль! И как тебе такое только в голову могло прийти?! Ножки и все остальное – только за золото! На лучшую эпиграмму.

Никогда мне не удавалось придумать хоть что-нибудь толковое. И потому подобных конкурсов я старательно избегал.

– И каков был приз?

– Сначала мы бросили жребий – на кого ее написать. А призом было – тот, на кого он выпадет, должен исполнить любое желание победителя.

Обычное дело в таких делах.

– И какое у тебя было желание?

– Прокричать петухом. Даже представить не можешь, как все смеялись!

Мне едва удалось удержаться от смешка: еще бы, заставить кукарекать потомка какого-нибудь сар Граасса, знающего свою родословную куда лучше сложения чисел и грамматики, что сплошь и рядом!.. Такого не было в этом доме со дня его основания, честью можно поклясться. Обычно требуют сказать победительнице, если ею окажется дама, изысканный комплимент. Что-то сыграть, спеть, наконец. Особенно если тот, на кого выпал жребий, напрочь лишен таланта певца, что всегда вызывает смех. Ну и множество похожих вещей. Но кукарекать! Кстати, у бедняги талант, ведь я действительно принял кукареканье за петушиное. Даже удивиться успел – откуда он тут взялся?

– И как тебе удалось его заставить?

– Еще чего! Никого я не заставляла. Поначалу он отнекивался, но затем на него насели все остальные. «Андреас, вы дали слово, что исполните абсолютно любое желание!»

– И что было дальше?

– Дальше ему пришлось кукарекать. Правда, перед тем как начать, он поцеловал мне руку и сказал: «Леди, я настолько вами впечатлен, что ради вас готов и не на такое безумство», – вот!

Андреасом зовут одного из внуков наместника, тот сам упомянул о нем в разговоре. Сейчас он находится в Клаундстоне, и не ему ли не повезло? Если откроется, что Аннета – простая девушка, казус станет темой анекдота.

– Даниэль, а где ты был сам? Иногда мне становилось страшно.

Что-то не замечал.

– Разговаривал с хозяином дома.

Гусвит сар Энеже оказался замечательным собеседником, и каких только тем мы с ним не коснулись! Я задал ему множество вопросов, а интересует меня всегда буквально все. Что особенно понравилось, он отвечал, даже не пытаясь уклониться или обратить все в шутку. И лишь изредка говорил: «Извините, сарр Клименсе, не моя тайна».

– Но видел я все, будь уверена! В том числе, что ты чересчур много общалась с мужчинами.

– Даниэль, и кто же мне поручил найти тебе замену на тот случай, если уедешь или когда надоем? Может, вдвоем нам удастся вспомнить?

– И как прошли поиски, удачно?

– Даже не сомневайся!

Меня ревновали множество раз, иногда доходило и до скандалов. Я всегда считал себя выше, но сейчас в полной мере осознал, каково оно, чувство ревности.

– Ой, кто-то насупился!

Пришлось солгать:

– Голова разболелась.

– Сейчас я тебе помогу.

И Аннета, придвинувшись вплотную, запустила пальцы в мои волосы, что практически сразу же перешло в долгий поцелуй.

– Даниэль, пожалуйста, не уезжай как можно дольше! – отстранившись, сказала Аннета. – И знай, если ты действительно оставишь мне деньги, мы не увидимся уже никогда.

Дальше она замолкла в моих объятиях, и мы ехали молча. Я размышлял о том, что мне категорически нельзя к ней привязываться, а еще лучше будет расстаться. Чтобы не повторилась ситуация с Клариссой. Не ударят ли по мне снова, на этот раз – по самому дорогому?

– О чем задумался, Даниэль?

– Ты, наверное, голодна? Поехали на набережную? Что-нибудь съедим, а заодно полюбуемся морем.