Волки Второй мировой войны. Воспоминания солдата фольксштурма о Восточном фронте и плене. 1945

Огонь усиливался, и теперь он освещал весь поселок. Похоже, что в нем не осталось никого, кроме одного солдата, который бежал в мою сторону и куда-то дальше. Он сообщил мне, что его командир находится на командном пункте, и отвел меня к нему. Тот удивился моему появлению, но был явно рад прибавлению еще одного «бойца» в своем поредевшем воинстве. Его подчиненные заняли позиции в укрытиях в лесу за городком С. При штабе с командиром оставалось всего примерно сорок солдат. Наши шансы были таковы, что хуже не придумаешь! Очевидно, мы оказались в полном окружении. Но из-за того, что на местности имелись участки довольно густого леса, где противник мог уже быстро развернуть свои силы, последние отправленные посыльные не могли сказать ничего определенного о том, где именно сейчас противник. Вскоре иваны догадались, как обеспечить себе подсветку: минометным огнем и трассерами снарядов. Это была по-своему прекрасная, незабываемая картина – многочисленные всполохи пламени, которых становилось все больше и больше, и тем самым они освещали целый город, а также опушку леса за ним и примерно полтора километра полосы покрытой снегом земли. Было светло как днем.

Стоило высунуть голову за срез бруствера окопа, как вокруг тут же начинали свистеть пули, затем следовала очередь из пулемета, а потом тут же слышался грубый взрыв минометного снаряда.

Вскоре нам послышались какие-то свистки. Наши закаленные ветераны схватились за свои стальные шлемы, окинули привычным взглядом ремни и коротко кивнули друг другу. Они знали, что после третьего свистка русские пойдут в атаку. И действительно, вскоре из-за опушки леса показалась что-то монотонно ревущая масса людей, которая бросилась на нас. Это было похоже на стадо скотины, которую загоняют на скотный двор несколько орущих во весь голос пастухов.

Когда до них оставалось примерно сто метров, командир приказал открыть огонь. У легкого пулемета прекрасный прицел, и результат оказался ожидаемым. Первая волна атакующих была отражена. По соседству картина была такой же.

Затем нас стали «размягчать», обрабатывая минометным огнем. Появился первый убитый. О раненых быстро позаботились, но девать их было некуда. Теперь от нас осталась лишь горстка людей. Все понимали, что следующую атаку нам не остановить, что никаких подкреплений не ожидается, что контратаковать было бы самоубийством и что отступить невозможно. На этот раз по свистку с опушки леса ринулись сразу две толпы. По ним открыли огонь даже раньше, чем за 100 метров, но мы не смогли их остановить. Я приготовил обе последние ленты с патронами. Теперь темп стрельбы изменился. Наш пулеметчик стал прицеливаться очень аккуратно. Командир осторожно положил рядом ручные гранаты, но так и не обнаружил рядом ни одного полного магазина к своему автомату. Я уже подготовил к стрельбе все четыре имеющихся панцерфауста.

Они лежали рядом с двумя моими винтовками и с грудой патронов.

А потом все произошло так, как бывает в кино. Никто уже не думал о том, чтобы укрыться. Каждый стрелял так быстро и часто, как только мог, и всегда попадал прямо в середину медленно надвигающейся на нас ревущей толпы смертельно пьяных людей. Легкий пулемет, наше главное оружие, замолчал: кончились патронные ленты. Толпа побежала на нас еще быстрее. Мы еще могли пользоваться винтовками. Один за другим я расстрелял все патроны. Расстояние все еще слишком велико, чтобы пустить в ход маузер, но мой панцерфауст должен сослужить мне хорошую службу. Эффект от выстрела был ошеломляющим: я стрелял прямо в гущу врагов. Из второго гранатомета выстрелил командир. Я стрелял из третьего. Перед нами не осталось врагов. Мы решили уйти с нашей позиции и пойти посмотреть, что творится на других участках траншеи. С пистолетами в руках мы продвигались вдоль нее, и за нами следовали трое уцелевших. По дороге мы видели, как раненые помогают друг другу, а также мертвых, которым помощь была уже не нужна.

Мы бросили траншею и бросились через горящий город. Кто-то из солдат показал на несколько фигурок, которые двигались туда же. Тут мы услышали русскую речь и как можно скорее бросились бежать в противоположном направлении. Город был занят Иванами. Мы бросались то туда, то сюда, как мыши, угодившие в ловушку. Иногда нам попадалась полоса открытой земли, но ничто не могло заставить нас набраться храбрости и броситься вперед, возможно, прямо в руки к Иванам без всякого прикрытия, подать им себя, как на серебряном блюдечке. Но в конце концов у нас не осталось другого выхода, и тогда случилось чудо – мы смогли добраться до леса без всяких проблем.