Волна. О немыслимой потере и исцеляющей силе памяти

Позже, в конце восьмидесятых, на юге Шри-Ланки в очередной раз вспыхнула война с тамилами. Из-за этого в «Ялу» почти никто не ездил, и мы со Стивом наслаждались полным уединением. Мы неделями напролет жили в пустой гостинице на берегу, где официанты разрешали нам самостоятельно брать напитки из бара, так как сами они были заняты игрой в карум[27]. По ночам вокруг гостиницы бродил одинокий слон — самец с огромными бивнями и сломанным хвостом. С годами жизнь здесь наладилась. В этой самой гостинице мы и жили, когда пришла волна.

Стив ужасно гордился тем, что проезжает на красном фургоне в таких местах, куда не каждый рискнет сунуться даже на внедорожнике. Мы скользили по мокрым камням, вязли в песке и несколько раз едва не перевернулись на размытой тропе. Не единожды доводилось встречаться на узкой дорожке со стадом слонов. Обычно мы съезжали на обочину и останавливались, давая им пройти, но иногда слоны нервничали и выстраивались прямо перед нашим хлипким красным фургоном, выгибая хоботы, грозно трубя и взрывая ногами сухую пыль. Стив тянулся за ключами, чтобы запустить двигатель, но ключи вечно падали, и, чтобы сбежать, приходилось сначала хорошенько порыться под сиденьями. Позже Стив, смеясь, говорил: «Ali madiwata harak», и я долго подшучивала над ним за то, что умничает. Моя мать бесконечно сыпала сингальскими пословицами, вот он и понахватался. «Мало того что слоны пришли топтать поля, так теперь и коровы туда же» — означал этот перл народной мудрости.

Каждый вечер мы потягивали пиво на большом валуне у лагуны, рядом с гостиницей, вспоминали сегодняшние приключения и гадали о будущем. Девочкой я всегда мечтала работать смотрительницей в национальном парке и вот теперь встретила родственную душу. Зачем нам возвращаться в Англию и писать диссертации по экономике? Мы станем защитниками окружающей среды и будем жить в палатке прямо в джунглях. Конечно, в итоге мы вернулись в Лондон и защитили диссертации. Но в те вечера, когда солнце висело прямо над горизонтом и вода в лагуне горела червонным золотом, наши мечты казались такими доступными.

Близ побережья Мириссы, 2011 год

Прямо под нашим катером скользят два синих кита. Я перевешиваюсь через поручни и смотрю. В толще пронизанной солнцем воды эти киты и впрямь синие: их бока отливают невероятной, искристой бирюзой. Через мгновение они с оглушительным плеском вырываются на поверхность совсем рядом с нами. Теперь они кажутся серыми. Вдалеке виднеются их сородичи — над водой взлетают и сразу же опадают гигантские фонтаны брызг. Пока мне удалось насчитать одиннадцать китов. Эта парочка, рядом с нами, и не думает уплывать. Они носятся вокруг катера, снова и снова подныривают под него — не то играют, не то грозятся. Еще утром, в порту, я сказала Малати, что наш катерок выглядит очень хлипким. Теперь он и вовсе кажется скорлупкой на волнах.

Но я слишком заворожена, чтобы всерьез испугаться. Никогда раньше я не видела синих китов. Я балансирую на шаткой палубе, подлаживаясь под ритм океана.

Наш одинокий катер качается на темно-синих волнах в двадцати милях от южного берега Шри-Ланки. Вокруг нас нет других судов; земля скрылась из виду несколько часов назад; небо над нами пусто — ни единой птицы. Я думаю о том, что к югу до самой Антарктики тянется бескрайний океан. До дна тоже далеко — две тысячи метров. На такой глубине царит непроглядная тьма; у многих рыб совсем нет глаз. Батиальная, или полуночная, зона. Вик все про нее знал.

Синими китами он просто бредил. Еще бы — тело длиной в три автобуса, один только язык весит как вся слоновья туша, сердце размером с машину! А их родословная? Ведь киты водились на земле шестьдесят миллионов лет назад — но тогда они были похожи на собак. Неужели правда? Пока наш катер, пыхтя, выбирался из небольшой бухты, я вспоминала восторженное изумление сына. «Не надо было лезть на эту посудину», — думала я, грызя имбирное печенье, чтобы справиться с тошнотой. Викрам так ни разу в жизни и не увидел живого синего кита. Не надо мне на них смотреть, если сын не может. Без него это будет невыносимо. Я дорого заплачу за эту экскурсию.

Тоска накатила на меня еще раньше, когда утреннее солнце только начинало пригревать деревянные доски палубы. Стив с Виком непременно расположились бы здесь, на носу. Малли прислонился бы головой к этому поручню. Солнце высветило бы рыжину, глубоко запрятанную в его темных волосах. В этом уголке, куда я зашвырнула свои шлепанцы, должны бы лежать еще три пары. Мы всегда любили утренний океан, тихий и бархатистый. Сейчас я увижу великое чудо, синих китов, а меня придавило горе. Иногда мне удается немного его отодвинуть, загнать подальше. Но не сегодня.