Вольная вода. Истории борьбы за свободу на Дону

Состав комитета, по мнению Чернышева, был никуда не годным. В него в основном вошли заслуженные казаки-ветераны: Аким Карпов, Иван Андриянов, Евтей Черевков и примкнувший к ним подполковник Иван Шамшев. Их «привычка к старине и обветшалая мудрость» мешали Чернышеву проводить курс на масштабное реформирование Донского войска. В письмах Аракчееву и докладах императору Чернышев постоянно критиковал действия и бездействие атамана Денисова. Это не могло не компрометировать донскую администрацию в царском мнении. Постоянным объектом недовольства в посланиях Чернышева выступали казаки-помещики, которые своей алчностью разоряли массу рядовых казаков и вызывали крестьянские волнения.

На протяжении всего 1819 года на Дону продолжались случаи неповиновения крестьян. Особенно частыми они были в поселениях, расположенных на реке Сал (левый приток Дона) и в Миусском сыскном начальстве (сыскным начальством с конца 1780-х годов называлась административная единица Земли Войска Донского). В Миусском сыскном начальстве находились и владения старшины Чикилева. Так, крестьяне Городищенской слободы отказались переселяться на новое место, указанное помещиком. Их не напугало, что в слободу прибыл военный отряд из 25 казаков. Крестьяне собрались числом пять сотен и стали окружать казаков. Малочисленная казачья команда отступила, а ее начальникам крестьяне на прощание сказали, что скоро будут «равны им в состоянии». Воля близко, считали донские крестьяне.

Крестьянские выступления были невольно спровоцированы самим Чернышевым. По словам историка Инны Игнатович, «прибытие на Дон генерал-адъютанта Чернышева, назначенного самим Александром I членом комитета (Комитета об устройстве Войска Донского. — А. У.), произвело сильное впечатление на крестьян. При том недоверии к местным начальникам, они склонны были видеть в Чернышеве лицо, стоявшее по своей близости к царю выше донских чиновников и могущее быть более точным исполнителем царской воли, в благожелательности которой к крестьянам они не сомневались». Крестьяне продолжали подавать царю прошения, в которых желали быть или казаками, или казенными крестьянами. Теперь эти прошения для подробного рассмотрения пересылались Чернышеву, а он в письмах царю и Аракчееву непрестанно напоминал о стратегическом значении справедливого «беспристрастного» землеустройства на Дону и о развитии помещичьего землевладения как об одном из главных пороков общественной жизни края.

В конце 1819 года непрестанная чернышевская критика атамана Денисова и его окружения принесла первые результаты. 11 ноября император читал очередную записку Чернышева о донских делах. В ней эмиссар царя критиковал манеру Денисова и других влиятельных казаков ставить преграды реформам под предлогом того, что любые преобразования могут вызвать среди казаков самые фантастические слухи, а следом за ними — волнения. Чернышев был уверен в преданности донцов правительству и династии, а возможное противодействие относил исключительно к ответственности донского начальства. Император читал в записке Чернышева: «Для отвращения сего вредного противодействия войсковой власти и для утверждения в помянутом крае порядка и благосостояния, весьма полезно было бы при первом случае поставить на вид войсковому атаману, что всякое недоразумение, беспокойство или волнение, оказаться могущее, будет отнесено на счет местного начальства, обязанного пещись о благе и спокойствии жителей и взыщется с онаго с примерною строгостью (курсив мой. — А. У.), как с виновного в нерадении и слабости, обо власть благоразумная никогда не допустит народ до понятий ложных или ошибочных…»

Следуя рекомендации Чернышева, 10 декабря Александр I отправил резкий рескрипт Денисову, в котором император упоминал и многочисленные крестьянские жалобы, вызванные жестокостью помещиков. Царь велел Денисову «употребить все способы для искоренения сего зла».