Волнолом

— Вдруг обнаружился чертополох на гербе Стеклянного дома. Это раз. Откуда-то вынырнули напыщенные баллады, где фигурировали колючки. Это два. Вы скажете, что баллады — ерунда, мелочь. Соглашусь. Но эти мелочи — предвестники шторма. Далее. Изменились старинные фотографии. На снимке королевского бала, который состоялся четверть века назад, появилась Сельма. Поначалу смотрелась, правда, как чужеродная вклейка, но через пару дней полиняла, вписалась в фон. Понимаете? Исправления начали закрепляться!

— Но дирижабли ещё не падали.

— Потому что ритуал ещё не был доведён до конца. И лишь когда Сельма, убив хрониста, принесла последнюю жертву, мир по-настоящему содрогнулся. До нас, так сказать, докатился девятый вал. Исправленное прошлое нас настигло.

Секретарь деликатно поскрёбся в дверь, чтобы забрать поднос. Генерал, закурив сигару, встал у окна и долго смотрел на проснувшуюся столицу. Потом, обернувшись, произнёс раздражённо:

— Ладно, допустим. Сельма фон Минц убила хрониста, тем самым завершив ритуал. В результате, мир изменился. Так?

— Совершенно верно.

— В новом мире — новая Сельма. Она не пошла в студентки, а стала женой барона. Жила себе потихоньку, не помышляя ни о каких ритуалах. Ничего не путаю?

— Нет.

— Так почему же, черт побери, хронист в новом мире тоже убит? В старом — понятно, принесён в жертву. А в новом? Кто его здесь взорвал?

— Отличный вопрос, — кивнул Генрих. — Да, превосходный.

— Спасибо. И какой же ответ?

— Не знаю. Пока — не знаю. Поэтому я и сказал вчера, что не во всём ещё разобрался. Время — сложная штука…

Заметив выражение лица генерала, Генрих замолчал. На всякий случай отодвинулся и напомнил:

— Теодор, бить подследственных — не ваш метод.

— Я не собираюсь вас бить! — гаркнул начальник «тройки». — И вы это прекрасно знаете! Но ваша гипотеза, извините, — дерьмо! Потому что даёт ответы на все вопросы, кроме самого главного!

— Просто она ещё не достроена. Это костяк, на который нанизываются недостающие факты.

— Я не могу себе позволить такую роскошь, как учёные экзерсисы! От меня требуют результатов! А я упёрся в тупик!

— Надеюсь, король войдёт в ваше положение.

Генерал тяжело вздохнул:

— Знаете, если его величество прикажет вас расстрелять, то я возражать не буду.

Снова заглянул секретарь:

— Экипаж подан, ваше превосходительство.

— Едем.

Глава 12

На территорию замка они попали не через парадный вход, а через унылые боковые ворота, которые вполне подошли бы какому-нибудь портовому складу.

Сопровождающие из «тройки» сдали Генриха с рук на руки бойцам королевской стражи. Те препроводили его в помещение для контроля, поставили перед стеклянной перегородкой и несколько минут усердно просвечивали, фиксируя распределение дара. Генрих морщился от запаха гниющих цветов и размышлял, насколько будет прилично, если его стошнит прямо на стекло.

Когда проверка закончилась, Генриха повели по извилистым коридорам. Двое дюжих охранников следили за каждым его движением. Лица их не были обезображены интеллектом, зато одежда наверняка скрывала целую россыпь защитных татуировок. Процессия выглядела внушительно — Генрих в центре, охранники по бокам, генерал чуть сзади. Встречные опасливо сторонились.

Королевская приёмная Генриху не понравилась — слишком огромная и помпезная, с вычурными креслами и гипертрофированным секретарским столом, за которым мог бы спрятаться если не бронтозавр, то как минимум откормленный аллигатор. Имелся портрет короля со скипетром и в горностаевой мантии, а также несколько янтарных панно, от которых сразу зарябило в глазах. Хорошо хоть, его величество не додумался принимать визитёров в знаменитом Солнечном зале, где янтарём покрыт каждый квадратный дюйм.

Время аудиенции уже подошло, но в кабинет почему-то не приглашали. Текли минуты. Иногда из-за закрытой двери доносились приглушённые возгласы — похоже, монарх выражал кому-то своё высочайшее недовольство. Потом створки наконец распахнулись, и взорам присутствующих явился государственный канцлер — злой, как медведь-шатун, и с нездоровым румянцем на потной физиономии. Ни на кого не глядя, он пересёк приёмную быстрым шагом и выскочил в коридор.

— Прошу, господа, — сказал секретарь.

Генрих и генерал поднялись, охранники остались сидеть. Впрочем, как убедился Генрих, король мог не опасаться за свою безопасность — защитная светопись в кабинете буквально давила на посетителей, не позволяя применить дар.

Его величество Альбрехт Первый стоял у стола, разглядывая вошедших. Генрих не испытывал особого трепета — слишком устал, да и вообще относился к нынешнему хозяину трона без должного пиетета.

Четверть века назад, когда король взошёл на престол, народ, в большинстве своём, ликовал. Что и неудивительно — Альбрехт, в отличие от своего отца-старика, прямо-таки лучился энергией. Он не сидел на месте, а ездил по стране и увлечённо общался с подданными. Умел поладить с любым — от чопорного аристократа до разорившегося крестьянина. Мало кто сомневался, что именно такой король и нужен Девятиморью, чтобы пришпорить застоявшуюся клячу истории.