Волнолом (СИ)

— Вы правы, сударыня, — сказал Генрих. — Проехать мимо вас невозможно. Но мы в неравном положении. Вы меня знаете, я вас — нет.

— Меня зовут Ольга Званцева.

— Очень приятно, фрау Званцева.

— Слушайте, Генрих, — она скривилась, будто разгрызла стручок острого перца и закусила лимоном, — я, во-первых, не замужем, поэтому не «фрау», а «фройляйн». Но «фройляйн» в моем возрасте звучит, согласитесь, как тонкое издевательство. К тому же, мою фамилию вы произносите с таким акцентом, что слушать тошно. Будто гвоздем по стеклу скребете. Зовите уж лучше Ольгой.

— С превеликим удовольствием, Ольга. Вы сказали, что должны меня отвезти. Имелось в виду — в посольство?

— Ну, а куда же? В цирк лилипутов?

— Знаете, я уже ничему бы не удивился. Но очень рад, что герр посол меня примет.

— Если и примет, то вечером. Сейчас он, насколько я слышала, в министерстве. Впрочем, меня это не касается.

— Вечером, так вечером. Подожду…

Он осекся. Их локомобиль как раз разворачивался, в окне мелькнул перекресток, а за ним — та часть аллеи, где жилых домов уже не было, а была лишь дорога, обсаженная пресловутыми кедрами и ведущая непосредственно к клинике. И вот оттуда, с той стороны выехал механический экипаж с эмблемой Третьего департамента.

В первый момент Генрих испугался, что это — по его душу, но экипаж, свернув направо, скрылся из виду. Что же могло понадобиться ищейкам в заведении для душевнобольных?

Может, проверить?

На первый взгляд, идея была дурацкая, но и рациональное зерно в ней тоже имелось. Контора сейчас расследует взрыв, на это брошены все ресурсы. И если кого-то из сотрудников прислали сюда, то можно об заклад биться — это связано с тем же делом. А Генриху нужны любые зацепки. Ведь неизвестно еще, как сложится беседа с посольскими. Выслушают его, например, да и выставят за ворота. В такой ситуации шансами разбрасываться нельзя, даже самыми призрачными.

— Ольга, — сказал он, — раз точное время нам не назначено, то давайте заедем в клинику. Это может оказаться полезным.

— С какой стати?

— Просто поверьте. Мы добудем новые сведения. Посол вас похвалит.

— Похвалит? Серьезно? Может, еще поцелует в лобик?

— Выдаст премию. Вручит грамоту. Спляшет для вас вприсядку. Не знаю, как еще у вас принято выражать благодарность…

Он говорил, а из-под его ладони расползалось по сиденью пятно мерцающей изморози. Ольга, заметив это, прошипела:

— Не смейте портить мне интерьер!

— Видите, я волнуюсь. Теперь понимаете, насколько все это важно?

— Фон Рау, — сказала она, — я знаю вас пять минут, а мне уже хочется вас убить. Другие тоже так реагируют?

— Нет, они начинают позже. Дня через три.

Пока они препирались, локомобиль остановился на перекрестке, пропуская чью-то карету, запряженную цугом. Ольга, приоткрыв дверцу, высунулась наружу и крикнула шоферу:

— Поезжай прямо! К лечебнице!

Снова плюхнулась на диванчик:

— Довольны?

— Нет слов.

— И на том спасибо.

Здание клиники неожиданно напомнило Генриху родную контору — такое же уныло-приплюснутое, в три этажа. Только липы перед входом отсутствовали. Да и вообще любая растительность, за исключением газонной травы, в радиусе сотни шагов была заботливо выкорчевана — наверно, чтобы у сидельцев не возникало соблазна вышибить лбом решетку и спрятаться в ближайших кустах.

— Ольга, вам лучше подождать в экипаже.

— Ценю ваше мнение. Но, может, я сама решу, что мне делать?

— Как угодно. Тогда идем.

Вход, вопреки ожиданиям Генриха, не охраняли звероподобные санитары. Приемный покой напоминал, скорее, бюро — шкафы с картотекой и напольная кадка с араукарией. За стойкой восседала строгая дама в целомудренной блузке.

— Здравствуйте, — Генрих достал жетон. — Здесь только что были мои коллеги. Так получилось, что возникли еще вопросы. Подскажете нам дорогу?

Дама покосилась на Ольгу, поджала губы, но возразить не решилась. Величественно кивнула:

— Наша клиника неукоснительно придерживается курса на содействие государственным органам.

— Мы это ценим, — заверил Генрих.

— Присядьте, пожалуйста. Вас проводят через минуту.

Сопровождающий оказался молодым человеком при галстуке, в крахмальном белом халате и с безупречным пробором.

— Что-то случилось? Мне казалось, наш отчет был вполне подробным.

— Новые обстоятельства. Ситуация меняется быстро.

— Да-да, я понимаю. Прошу вас.

Он повел их по широкому коридору. Полы устилал коричневатый линолеум, светили белые лампы. Некоторые двери были распахнуты, виднелись обширные помещения с рядами коек вдоль стен. Тощий субъект, одетый не то в уродливую пижаму, не то в рубаху навыпуск, уставился на Ольгу через порог. Хотел шагнуть ближе, но насечки на притолоке мигнули, и субъект отшатнулся.

— Не волнуйтесь, сударыня, — сказал проводник. — Он не хотел напасть — только поздороваться. Здесь палаты для тихих. К тому же, везде защита.

— Я не волнуюсь, — сказала Ольга.

— Но вашего… э-э-э… коллегу пришлось, к сожалению, перевести в изолятор.

«Коллегу? — подумал Генрих. — Однако…»

Они перешли в другое крыло. Здесь все двери были заперты наглухо, смотровые проемы забраны железными прутьями.