Вольные

– Вся мерзость ваших проповедей, оправдывающих слабость, заключается в том, что вы постоянно утверждаете о том, что человек есть создание высшее, наделённое разумом, и поэтому он руководствуется не только законами жестокого животного царства, но благоразумием, моралью и нравственностью. И здесь вы абсолютно правы, только насколько же нужно быть лицемерной тварью чтобы объявить педерастию любовью?! Любовь – это высшее проявление божественного начала в каждом из нас, и её предназначение заключается не в том, чтобы мы удовлетворяли свои похотливые желания занимаясь сексом со всем, что движется, и похоже на сексуальный объект. Ни одно насекомое так не поступает, я уже молчу о животных! Предназначение любви в том, чтобы продолжить жить своему виду в следующих поколениях. Это в первую очередь великая ответственность, дарованная нам в генах, но ни в коем случае не забава, предназначенная для того, чтобы мы разлагались духовно и позволяли разлагаться нашим собратьям. Как ты смеешь, педрило, называть любовью своё похотливое увлечение задницей своего друга, такого же морального урода, как и ты сам?

Максим закончил свой длинный монолог риторическим вопросом и в воздухе повисла напряжённая давящая сознание тишина. Её нарушил Олег Натовец, начав аплодировать словам своего друга.

– Ну а теперь, после того, как этот пидр уяснил, что ты ему втолковал, позволь я разобью ему голову, чтобы на практике закрепить твою лекцию. Направлю, так сказать, его парадигму в правильное русло.

– Постой, – остановил его Макс и повернулся к Богатырю, – давай ты.

Это прозвучало так неожиданно, что Сева и Олег начали переглядываться между собой, явно не понимая, что происходит. Богатырь, стоявший всё это время молча, как будто вышел из оцепенения и, подойдя к запуганным жертвам, начал дубасить их руками, ногами и коленями. Под его мощными огромными колотушками геи начали сползать со скамейки, всё больше покрываясь пятнами крови. Олег Натовец не выдержал и присоединился к своему другу. Через какое-то время влюблённых голубков оставили лежать под скамейкой без сознания, с поломанными рёбрами и разбитыми головами. Густая кровь вытекала из ран, покрывающих опухшие лица геев, и впитывалась в землю, насыщая траву питательными веществами.

***

После того, как развезли Натовца и Богатыря по домам, и Сева остался вдвоём с Максом, он спросил у него:

– Что это было там на поляне?

– Ты о чём?

– О Богатыре, – уточнил Сева, – что это всё значит?

– Не знаю, но мне кажется, он боится.

– Богатырь боится? Чего он боится?

– Я увидел страх в его глазах тогда в доме у цыган, когда Чеченец выкинул этот номер с расчленением девчонки.

Сева молчал.

– Я увидел, что он засомневался в правильности того, что мы делаем.

– Ты уверен?

Макс пристально посмотрел на Севу:

– Я думаю, он может не выдержать и сломаться.

– Думаешь, он слабое звено?

– Если страх проникает в сознание, то постепенно он поражает волю человека, а Богатырь позволил страху проникнуть в себя. И это проблема, – Макс подумал и добавил, – угроза всему тому, что мы делаем.

Сева серьезно посмотрел на него, но через секунду засмеялся:

– Ты слишком мнительный, Макс. Богатырь – правильный пацан и, я думаю, ты зря в нём сомневаешься.

Но Максим продолжал серьёзно смотреть на него, давая понять, что не разделяет лёгкости рассуждений своего друга. Тогда Сева замолчал, и чтобы успокоить его добавил:

– Ну хорошо, Макс, не будем делать поспешных выводов, я обещаю, что понаблюдаю за ним.

Глава 10. За людское

Светила луна, территория у дома хорошо просматривалась издалека. Сева машинально оценил ситуацию, просканировав пространство вокруг подъезда. Он оставил машину на парковке возле одного из домов в соседнем квартале, и теперь возвращался к себе. Это были обычные меры предосторожности, в соответствии с которыми он жил вот уже второй год. После разрыва с футбольными фанатами, его жизнь превратилась в шпионский боевик, где он исполнял главную роль. Ему приходилось вести неприметный образ жизни, нигде не светиться, проверять нет ли за ним слежки, когда он шёл на встречи и возвращался домой.

Обычно дома его ждала Хельга, и прежде чем зайти в подъезд, она должна была убедиться, всё ли спокойно, после чего давала ему сигнал, что можно заходить. Но сегодня её не было, и Севе приходилось заходить в подъезд, точно не зная, чего ожидать за дверью. За последний год, они успели наворотить столько, что нужно было быть готовым к нападению в любой момент времени. Это могли быть менты, вышедшие на его след и готовящие засаду; наркоторговцы, узнавшие о том, кто методично раз за разом наносил удар по их бизнесу; бандиты, крышующие пострадавших от его рук предпринимателей, или наёмные киллеры, нанятые любым, кому он перешёл когда-то дорогу.