Вольные

Харпер так и не понял, с кем связался, когда Прохор сдал ему Севу и Макса. Он думал, что это обычные хулиганы, махающие кулаками в подворотнях, которые однажды осмелились взять в руки палки и по беспределу поломать его самого и двух его корешей. Он дал указание Пике и Киле порезать ребят, после того, как ему стали известны адреса Севы и Макса. Никто не ожидал, что праведное возмездие обернётся двумя трупами с огнестрелами. Даже узнав о том, что его людей застрелили, Харпер сомневался, что это дело рук Севы. Через своих людей в конторе пробили, что никаких подозреваемых и улик по данной мокрухе у ментов нет.

«Не могли же тупые атлеты, исполнить это так решительно, красиво и тихо! Они же не криминальные отморозки, для которых жизнь не стоит ломаного гроша, а обычные пацаны с улицы, мутузящие друг другу ради забавы». Так думал Харпер, учитывая то, что сказал ему Прохор, выдавая ребят за противоборствующую группировку. Но он не учитывал, что и сам Прохор не был в курсе того, в кого превратились Сева с Максом, покинув среду футбольных фанатов. Они действовали так скрыто и так незаметно, что абсолютно никто и не подозревал о том, кто был причиной последних жестоких и кровавых событий, происходящих на улицах города. Тем не менее, Харпер всё же решил перестраховаться и лишний раз не высовываться на улицу без дела. Он залёг на одной из хат, окружил себя такими же бродягами, как и он сам; весело проводил время, чередуя угарные попойки с игрой в карты и развлечениями с проститутками.

Пасти незадачливого авторитета доверили Паше Партийцу. Паша Партиец, он же Генрих, прикинувшись очкастым студентом, притащил с собой невзрачную на первый взгляд подружку и вместе с ней просиживал штаны во дворе дома, где прятался Харпер, время от времени жуя пирожки и запивая их газировкой. Авторитет то и дело отправлял своего шныря в магазин пополнить холодильник продуктами, или купить сигареты с водкой. Во время очередного такого похода, шныря перехватили Серёга Мичман и Сева. Затащив его в машину, они приставили ему к голове ствол:

– Сколько человек в квартире?

– Трое.

– Кто именно?

– Харпер, Жора и Рыжая.

– У кого есть оружие?

– Только у Харпера.

– А у остальных?

– Жора – честный вор, близкий Боцмана, работает только заточкой. Рыжая – подруга Харпера, готовит братве хавку. Она вообще не при делах.

– Как звонишь в квартиру, когда возвращаешься?

– Просто стучу в дверь.

– Какой специальный сигнал?

– Да вы что, братва, нет никакого сигнала, просто стучу в дверь.

– Как стучишь: громко или тихо?

– Просто стучу, вы что, пацаны?! Отвечаю, я здесь не при чём. Отпустите, по-людски прошу. Это не моя тягота…

– Закройся, – сказал Макс, и Серёга Мичман залепил ему рот скотчем.

Шныря раздели, связали за спиной руки и ноги, запихнули в багажник, потом сообщили Генриху, что сейчас будут заходить в квартиру. Теперь Паша Партиец должен был внимательно следить за обстановкой во дворе.

Сторожить шныря в багажнике автомобиля оставили Олега Натовца. Сева и Серёга Мичман переоделись в форму работников ЖЭКа, Макс нацепил на себя одежду связанного урки, после чего они ряженные в чужое шматьё направились к подъезду. Поднявшись на седьмой этаж, подошли к нужной квартире, Сева и Серёга Мичман спрятались по сторонам, чтобы их не было видно, Макс повернулся спиной к глазку и три раза постучал кулаком по лакированному дереву, которым была обита железная дверь.

Рыжая девка мельком посмотрела в глазок, по одежде узнала шныря и открыла дверь. Моментально Серёга Мичман и Сева, оттолкнув закричавшую девку в сторону, ворвались в квартиру и с криками «Лежать, суки!» взяли на мушку расположившихся на диване блатных. Харпер успел только дёрнуться в направлении тумбочки, чтобы достать свой ствол. Жора сидел спокойно, оглядывая гостей загнанным волчьим взглядом.

Подошёл Макс, и кинул в компанию к мужчинам потрёпанную жизнью девку. Открыв тумбочку, он забрал пистолет и присел на кресло перед уголовниками.

– Вечер в хату, фарту масти! – поприветствовал их Макс.

Блатные молчали. Макс обратился к Жоре:

– Отдай нам своё пёрышко, каторжанин, и тогда наш разговор будет более душевным.

Сева упал в соседнее кресло и достал из-за пазухи робы, в которую переоделся, распечатанный пузырь водки.

– А мы вот тут встретили Вашего гонца удалого, выпили с ним за знакомство. Решили и с вами познакомиться, уладить возникшее недопонимание: выпить на мировую. У вас и стол так кстати накрыт.

Он поставил водку между тарелками с закуской, квашенной капустой и пустыми стаканами.

– Чего вы хотите? – спросил Харпер.

– Справедливости, – воодушевленно ответил Сева.

Он посмотрел на Жору, потом снова на Харпера и продолжил:

– Объясни мне простому гражданину, что есть справедливость в твоём понимании? Ты ведь не живёшь по закону, ты живёшь по понятиям. Попробуй объяснить мне или моим друзьям, что такое справедливость. Мы очень хотим это услышать. Особенно я, принимая во внимание тот факт, что твои люди совсем недавно намеревались мне кишки выпустить по твоей просьбе.