Волшебная кисточка

— Хорошо! Признаюсь я.

Я корабль, что сбился с курса

И не слушает руля.

И несет меня теченье.

Покорился я ему.

Должен я принять решенье,

Но никак вот не приму.

— Ты о чем? Не понимаю.

Бред несешь ты, как во сне.

— Разъяснить могу. Но знаю,

Ты же не поверишь мне.

Мне волшебное такое

Средство дал один старик.

И желание любое

Я могу исполнить вмиг.

Стоит кисточкой волшебной

Что-нибудь нарисовать,

Всё исполнится мгновенно,

Кем хочу, могу я стать.

Захотел — и я отличник,

Захотел — снимусь в кино,

Птичкой сяду на наличник,

Клювиком стучать в окно.

Как Наташа рассмеялась:

— Ах, как мы умеем врать!

Да тебе б таланту малость,

Чтобы фэнтези писать.

— А я знал, что не поверишь.

Ты ж одна из большинства

И такой же меркой меришь,

Где не будет волшебства.

И пускай меня осудишь,

Расскажу всё до конца.

Ты меня, конечно, будешь

Презирать, как подлеца.

Ты мне нравилась. И может,

Я любил. Ты ангел мой.

Каждый день, что мною прожит,

Был наполненный тобой.

И стихи писал, конечно.

Ревновал порой со зла.

Только это безуспешно.

Равнодушна ты была.

А потом волшебной кисти

Обладателем я стал.

И теперь любые мысли

Я в реальность воплощал.

Я подумал: «Почему бы

Не внушить любовь? Я ж маг.

Пусть нечестный способ, грубый,

Но делов-то на пятак».

Всё прекрасно получилось!

В школу я пришел. И вот

Я увидел: ты влюбилась.

Кто ж такого не поймет.

Мне, конечно, очень лестно.

Но задумался о том

Вскоре: очень интересно.

Только я-то здесь причем?

А потом я на досуге

Прочитал стихи твои

И подумал, что заслуги

Нет моей в твоей любви.

Нет уж! Лучше я очищу

Совесть, а не то заест.

Вот и всё! И той же кистью

На любви поставил крест.

— Тимофей! Ну, хватит сказки

Мне рассказывать! Зачем?

Кисть волшебная и краски…

Заболтал меня совсем.

Я ж хотела откровенно

Обсудить с тобой вопрос.

Ты ж стараешься, наверно,

Рассмешить меня до слез.

А любовь не терпит шуток

Насмехательства оскал,

Побасенок, прибауток

Ей не надо. Чтоб ты знал!

Знаешь, тут такое дело,

Ты верни мою тетрадь.

Я бы очень не хотела,

Чтобы кто-то стал читать.

То, что вырвалось из сердца

(Пусть стихи не хороши,

Пусть бездарно всё и серо!),

Только это от души.

А другой начнет кривиться,

Комментарий добавлять.

Ты не будешь же сердиться

И отдашь мою тетрадь?

— Ну, конечно же, Наташа!

Я еще б тебе сказал,

Что любовь, она, как чаша,

Побежишь и расплескал.

— Нет! — воскликнула сердито

Девочка.

— Нельзя с тобой

Разговаривать открыто.

Ты какой-то не такой.

Или хочешь посмеяться,

Чтоб унизить, оскорбить?

Зря решила я связаться

И с тобой поговорить.

В общем так! Отдай тетрадку

И покончим все дела!

И со лба убрала прядку,

И сердито прочь пошла.

«Вот и всё! — вздохнул Тимоша.

— Посетил любви сады.

И забвения пороша

Скоро заметет следы.

Он пришел домой печальный,

Равнодушный и пустой,

Словно на сторонке дальней

Клад оставил дорогой.

Мама чувствует всех лучше.

Как увидела его.

— Ты чернее черной тучи!

Он качает головой.

— Что случилось-то, сыночек?

Он на целый мир сердит.

Рот закрыл он на замочек,

Ничего не говорит.

— Руки мой! Садись обедать.

Злится он. Но на кого?

Даже матери разведать

Трудно что-то у него.

Молча звякает он ложкой.

Мать с улыбкою глядит.

Нелегко порой с Тимошкой.

Как замкнется и молчит.

— Может, что-нибудь расскажешь?

— Если ем, я глух и нем.

— Значит, маму не уважишь?

— Погоди, сейчас доем.

Мама! Всё нормально в школе.

Двоек я не получал.

На физре гоняли в поле

Мячик. Я его пинал.

— Да! Уж нет, сынок, я вижу

Всё, что надо, по глазам.

От врачей не скроешь грыжу,

Настроение — от мам.

— Что за странные вопросы?

— Как же! Ведь не в бровь, а в глаз.

Только мы молокососы,

Эта тема не для нас.

— Ну, еще один кусочек

Пирога поешь, возьми.

Ну, а как еще, сыночек?

Без любви ведь нет семьи.

— Ну, а где же страсть, безумства,

Мир огромный на двоих?

Или это вольнодумство?

Годно лишь для молодых?

— Да! Сначала это пламя.

Лучше ты его не тронь!

Но потом, сынок, с годами

Затухает тот огонь.

Но пожар не длится вечно.

Вечны только небеса.

И спокойная, конечно,

Наступает полоса.

Это жизнь. Возьми любого,

Будь он хоть какой чудак,

Но различья никакого.

Было, есть и будет так.

А скажи, девчонка эта

Одноклассница твоя?

— Ну, теперь сживешь со света.

Зря спросил об этом я.

— Но ведь это же нормально.

Для любви, сынок, живи.

А напротив же печально,

Если нет в тебе любви.

Ну, не хочешь, и не надо!

И махнула мать рукой.

— Всё же я ужасно рада

За тебя, мой дорогой.

И ушел к себе. Уроки?

Нет уж! Мысль его грызет.

Или он такой жестокий?

Или же вообще урод?

«Вот и мама всё толкует,

Что любовь всего важней.

И куда не глянешь, будет

Разговор о ней, о ней.

Это сколько б дел огромных

Совершил бы человек,

Если бы от мук любовных

Он избавился навек!

Здравый смысл здесь не в почете.

Аргументы же просты:

Всё равно, что на работе

Личным делом занят ты.

То страдают, то мечтают.

И повсюду ох и ах.

И на небо улетают.

Правда, только лишь в мечтах.

Но ведь я могу, чтоб в мире

Не осталось чепухи.

Прочь бряцания на лире!

Вон любовные стихи!

Дай-ка! Дай-ка нарисую!

Сам себя Амур убил.

И судьбу себе такую

Он, негодник, заслужил.

Поцелуи отменяем!

Никаких объятий нет!

И про страсти забываем!

На свидания запрет!

Строим, пашем, управляем,

Учим, лечим ОРВ

И детей теперь рожаем

Лишь в пробирках без любви

Так-то вот!»

Тимоша стукнул

Кулаком.

«Я молодец.