Волшебная Кошка

Кошка, окутанная чёрной каркающей тучей, взмыла высоко вверх. И оттуда теперь доносился шум её битвы – вой, шипение и злое кошачье урчание.

– Держитесь! – крикнула Марья – С восходом солнца магия Ярины ослабеет!

Чародейка стояла в окне с лампой, делала пассы руками, тоже чертя в воздухе замысловатые знаки, и шептала непонятные заклинания. Затем она выставила вперёд лампу. Та вспыхнула, освещая ярким светом весь двор и небо над ним. Вороньё шарахнулось прочь, но как только волшебный свет угас, снова принялось наседать.

Годимир Силович, прикрывая голову рукой, и отмахиваясь лопатой, стал отступать к крыльцу. Птицы до крови били его своими острыми клювами, драли когтями, ослепляли ударами крыльев.

«Нам так до утра нипочём не выстоять…»

Марья снова зачаровала лампу и та опять ослепительно вспыхнула, отгоняя воронов от двора купца. Но на этот раз Годимиру Силовичу показалось, что птиц, шарахнувшихся в темноту ночи, стало гораздо меньше. Лампа погасла. Но на этот раз на купца больше никто не нападал. Лишь там, высоко над головой, продолжалось доноситься вой и шипение Волшебной Кошки.

«На неё, бедную, все разом решили навалиться…» – он вышел на усеянный телами крыс и воронов двор, попытался рассмотреть, что же творилось там, в небесной выси.

Кап-кап, кап-кап – тёплые капли падали ему на лицо, гулко ударяли по крышам сарая и дома. Голуба Любятовна подошла к мужу и тоже посмотрела вверх. Тёплые капли упали ей на лицо. Она вытерла их и посмотрела себе на руку:

– Дождь, а на небе ни облачка… – в этот момент зачарованная Марьей лампа вновь ослепительно вспыхнула – Что это?! Уж не кровь ли?! – воскликнула женщина в испуге.

Купец подставил руку под продолжающие падать капли, и точно – тёплая кровь, точно дождь, падала сверху. Оттуда, где билась Волшебная Кошка.

* * *

Кошка билась до самого утра, защищая Вареньку и всех жильцов дома. Как только небо на востоке прояснело, и петух прокричал в третий раз, остатки воронья разлетелись, и Кошка спустилась во двор. Хромая, волоча по земле израненные крылья, она вошла в дом и забилась за печку.

Купец успел заметить, как сильно потемнела Кошка, цвета её крыльев померкли, а звёзды на спине исчезли.

– Ослабела она очень сильно. – подтвердила его догадки Марья, – Не сладить ей в таком состоянии с Яриной. А ведьма сегодня ночью что-нибудь похлеще придумает…

И верно. После обеда небо заволокло тучами. А над лесом, там, где в его чаще притаились непроходимые болота, стал подниматься зеленоватый туман.

– Не к добру это. – пробормотала Марья, поднеся ладонь к глазам и вглядываясь в сторону леса, – Эй, Агафон! Сходи-ка, предупреди людей, чтобы не выходили на улицу после темноты. Заперли ворота на засовы, а окна закрыли ставнями.

Агафон, с рассветом, вновь принявший человеческий облик, недоумённо замычал и замахал руками возле своей шеи и немого рта.

– Ах, да… Совсем забыла… – расстроенно протянула Марья, – Ты же днём нем… Годимир Силович?.. – повернулась она было к купцу, но тот опередил её просьбу.

– Схожу, схожу, Марьюшка. – он тоже с волнением поглядывал на сгущающийся зеленоватый туман над лесом.

Глядя на него, у купца отчего-то бегали противные мурашки страха по спине: что на этот раз придумала Ярина? Выстоять ли им до утра?

– Хорошо. В таком случае, ты, Агафон, займись укреплением ворот и забора вокруг всего хозяйства. Заделай щели, да посыпь землю под ним волшебным порошком. Чтобы ни одна нечисть не могла внутрь пробраться. Кошка совсем ослабела, защищающий щит еле-еле держится. Ну, а я, – Марья закатала рукава своего богатого платья и взялась за метлу – уберу дохлых воронов и крыс. Иначе скоро они так вонять начнут, что мы сами здесь от смрада передохнем, без всякой помощи ведьмы.

Из окна выглянула Голуба Любятовна:

– Погоди, Марьюшка! Всего несколько стежочков осталось! Оставь пока метлу, да поднимись ко мне, примерь.

Марья зашла в дом, поднялась в горницу и Голуба Любятовна протянула ей свежесшитый сарафан. Простого кроя, с пришитой посередине бирюзовой атласной лентой. Голубой-голубой, как небо.

– Это мне? – удивилась Марья.

– Примерь, – кивнула Голуба Любятовна, – вдруг с размером не угадала. Пусть он простой, но зато твоё богатое платье не испачкается.

Марья мигом скинула платье и нарядилась в подарок. Сарафан ещё хранил тепло рук доброй женщины. Марья подбежала к зеркалу и закружилась – сарафан сидел точно по фигуре.

– Вы его за утро успели сшить? И без всякой магии? – удивилась она.

Голуба Любятовна улыбнулась:

– Ночь была волнительная. Утром никак не могла уснуть. Всё возле Вареньки сидела, вдруг ей лучше станет… А чтобы как-то занять себя, вот и взялась за шитьё.

– Вам очень идёт, правда. – раздался слабый голосок со входа в горницу.

Держась рукой за дверной косяк, на ещё слабых ногах в проёме стояла Варенька. Женщины поспешили к девочке. Поддерживая её за руки, помогли дойти к окну, где усадили на лавку. Марья принялась осматривать её.