Волшебник в Бедламе

Король двинулся в поход с сотней тысяч хорошо вооруженных солдат и пятью тысячами пэров, надзирающих за солдатами с лазерными винтовками. Он встретил Де Када на поле Бланкер, и поднялся грохот боя, раздиравший небо и привлекший стервятников. В конце битвы Де Кад отступил, оставив треть своих людей мертвыми или умирающими. Король двинулся следом за ним и встретился с ним вновь у подножья Красной Горы. До наступления ночи Де Кад потерял половину своих людей, но темнота и сильная облачность спасли его, прикрыв отступление на гору до Шампмортра, белого, как кость, выжженного солнцем плато высоко в горах неподалеку от Альбемарля. Там он расположил своих оставшихся бойцов человеческим валом, вооруженным винтовками. Король в ярости двинулся против него, и кулы косили его армию, пока у лучников не кончились стрелы, а в винтовках не иссякли заряды. Тогда король выскреб плато и погнал Де Када назад к центру голой равнины вместе со сгруппировавшимися вокруг него воинами, державшимися в последнем отчаянном бою, где не давали и не просили пощады, ножами и мечами против мечей и лазерных винтовок, и каждый кул думал только о том, сколько солдат и пэров он сможет прихватить с собой, умирая и убивая в в кровавой оргии мести, до тех пор, пока заходящее солнце не отбросило длинную тень от кольца мертвых кулов на равнине; внутри кольца стояли живыми только Де Кад и волшебник, спиной к спине, окруженные королевской ратью за валом из мертвецов. Тогда король выкрикнул приказ, но солдаты угрюмо стояли, не желая нападать на Де Када. Треснули лазерные винтовки, задние солдаты с воплями рухнули, а остальные шагнули вперед, перехлестнув через кучу трупов. И тогда закружился посох Де Када, молотя урожай смерти, и сотни солдат погибли прежде, чем погребли его под своей тяжестью. А потом пэры сломали ему шею, хребет, ободрали тело и нарезали кожу лентами, вырвали у него внутренности, чтобы напророчить, что кулы никогда больше не восстанут, переломали все кости его тела — и взяли золотой посох, и сломали его пополам.

Затем, когда крики и безумство стихли, они оглядели равнину и обнаружили, что она заполнена только мертвецами. Волшебник исчез. Они искали, но не нашли его. И никогда не найдут.

Пресытившись кровью, король и его рать ушли прочь, оставив труп Де Када стервятникам. Но на следующий день королю подумалось, что даже кости Де Када могут угрожать его спокойствию. Вокруг них могло сплотиться множество кулов. Он послал людей забрать кости и сжечь их, но те прибыли слишком поздно. Гигантское тело исчезло, а с ним и золотой посох, никогда больше не виденные ни пэриками, ни солдатами. Только кулы знали, где он лежит — под огромной полой горой, с которой Волшебник бежал в небо. Но он вернется — о, да. Он вернется, когда придет время кулов, он вернется пробудить Де Када. И тогда Де Кад прозвонит в колокол и выступит бросить вызов пэрам с новым магическим оружием и армией кулов позади. И тогда они сокрушат пэров, они освободят всех кулов…

Дирк сделал долгий глубокий вздох, а затем, еще громче, начал распевать последний куплет. После нескольких слов к нему присоединился Оливье, затем купцы, затем другие, пока все заключенные не проревели вместе последние слова, сотрясая вокруг себя камеру:

Каждый изношенный меч ты должен зарыть и сберечь!
Ибо проснется Де Кад и саван стряхнет с крепких плеч,
Ты откопай старый меч, что хранился неведомо кем,
И заточи до остра, не спрашивая, зачем.
Ибо тогда придут с небес мои далекие башни,
Де Кад призовет, кулы восстанут, забросив пашни,
За Свободу!

Эхо растаяло, в камере наступила тишина. Каждый кул смотрел на товарищей, воспламененным взглядом, горящим огнем Дела.

Дирк прислонился к стене, опустошенный и удовлетворенный. Это стоило риска.

Затем в коридоре лязгнули доспехи, заорал резкий голос, и он вдруг стал совсем не так уверен в этом.

По другую сторону решетки показался охранник, державший уродливое короткое оружие — лазерпистолет. Он просунул его между прутьев и обвел злобным взглядом арестантов, буравя их лица.

— Ладно. Кто начал петь?

Пятьдесят с лишним пар глаз покосились на него — леденящие дыры в масках ненависти. В камере было тихо, как в покойницкой.

Гар выпрямился, казалось, собирая себя воедино, взгляд его стал отдаленным, рассеянным. Дирк заметил это и нахмурился.

— Кто-нибудь способен говорить! — прорычал охранник. — Говори, а не то будем бить тебя, пока не расплющим. О, ты сумеешь завтра доползти до арены — да, только чуть-чуть!..

Голос его со звоном отскочил от гранитных стен и был поглощен каверной пятидесяти объединенных голов.

Охранник, рыча, оскалил зубы, поднимая пистолет…

— А что вы сделаете с человеком, который запел?