Волшебник в Бедламе

— Они бунтовщики. Любой здесь был подслушан, когда высказывался против пэров — может, просто анекдот или пьяное ругательство. Или то и другое. А большинство из них обладает изрядным чувством юмора — они собрали бы немало слушателей.

— Включая солдат?

Дирк кивнул.

— И не особенно остерегаются. Потому что, надо полагать, в них скопилось достаточно гнева, чтобы заставить их потерять головы таким вот образом.

— Я удивлен, что все, что они совершили — это высказались.

— Если бы они действительно сделали что-нибудь, их бы здесь не было. Если бы они попытались убить пэра или проткнуть серпами местного сенешаля, их бы повесили за ноги и обезглавили на месте. Нет, это заведение для тех, кто обладает острым умом и горячей кровью — слишком умных, чтобы сделать что-нибудь сулящее мгновенную смерть, слишком горячих, чтобы суметь скрыть свой гнев и ненависть.

— Это сводится к тому же, — медленно пробормотал Гар. — мгновенная смерть или смерть через год — какая разница? Покойник есть покойник. Должны существовать другие с мозгами и похладнокровней.

Дирк пожал плечами.

— Если человек выглядит умным, но не поднимает бучу, его облачают в рясу и называют попом. В конце концов, им же нужно несколько кулов, умеющих читать и писать — и могущих проповедовать массам смирение и покорность.

— У вас есть религия? — поднял брови Гар.

— О, да. Христианство восемнадцатого века со всеми причиндалами. Пэры обо всем подумали. И они проповедуют терпение, спору нет, но пэры не знают, что проповедуемое большинством из них терпение — это просто дело ожидания, когда вернется к жизни Де Кад. Они — фокусные точки своих общин — священники всегда ими были. Но пэры не знают, на чем они фокусируют кулов.

— Наказание за блуд — смерть, для обеих сторон. Любым рожденным от него детям тоже.

Гар, кивая, нахмурился.

— Таким образом, горячего умника убивают на Играх, а хладнокровный умник не передает своих генов. В любом случае умные гены отфильтровываются — но, конечно, только у достаточно умных, чтобы не быть смутьянами. Нельзя же иметь население только из идиотов… Да, очень ловко.

— Не совсем. Эти берсерки, может быть, достаточно умны, чтобы оставаться неженатыми, но они все-таки передают ген-другой, прежде чем попадутся.

— Таким образом, — медленно произнес Гар, — фильтровка никогда не кончается. Она должна быть постоянным, регулярным явлением.

— Да, и из него делают еще то явление. И посмотреть на него собирают всех имеющихся в наличии кулов.

— Это должно бы производить очень благотворное воздействие.

— О, оно производит, — тихо произнес Дирк, — но совсем не то, которого ждут. Каждый год приходит целая толпа, каждый раз со все более твердой решимостью устроить пэрам кровавую баню.

Рот его дернулся.

— Как только восстанет вновь Де Кад.

— Да, тут есть небольшая проблема, — задумчиво проговорил Гар. — Как вы планируете начать революцию, если Де Кад не восстанет?

— Этого мы еще совсем не вычислили, — признался Дирк.

— А кто это будет вычислять? — криво улыбнулся Гар. — Судя по твоему отчету, всех мозговитых убивают или выпалывают.

— Нет, — медленно проговорил Дирк. — Не всех. Нет, не действительно умных.

Гар озадаченно нахмурился, затем на лице его изобразилось нечто похожее на шок.

— Конечно, действительно умные будут достаточно сообразительны, чтобы скрыть это — и успешно. Их никогда не поймают и не обнаружат.

— Все, что у нас осталось, — это гении, — кивнул Дирк. — И с таким инбридингом, который тут у нас имеется, их великое множество — почти столько же, сколько и идиотов. А волшебник не был случайностью.

— Да. Волшебник, — Гар задумчиво пожевал щеку. — Большинство из ваших ребят-космонавтов сумело свалить с планеты потому, что им пришлось покинуть родной дом довольно неожиданно, не так ли?

— Большинству из нас — да. Это означает, что нас выявили, пока мы были совсем еще молоды. Так что вот ответ на вопрос, который ты, удивительное дело, достаточно вежлив, чтобы не задать: нет, мы не считаем себя гениями. Умными, да, большинство из нас неглупо, но не настолько, чтобы быть гениями.

Гар кивнул.

— Так где же вы их находите?

— Некоторых в лесах с изгоями — их стало тошнить от притворства. Но большинство из них в городах, в тайной организации.

— Тайное общество, — глаза Гара расширились, и он медленно кивнул. — Да, конечно, оно имеет давнюю и почтенную историю.

— Ну, не совсем почтенную, я могу вспомнить немало такого, что этим словом не назовешь. Но, скажем, действительно можно, а?

— Будем надеяться, что в данном случае это так, — скептически поднял бровь Гар. — И как же именно эти наши гении планируют начать революцию без Де Када?

— Не знаю, — медленно ответил Дирк. — И не уверен, что они знают.

ГЛАВА 6

При всей их внешней бодрости, нервы у заключенных по мере того, как мелькали дни, поиздергались. Конечно, напряжение вызывалось отчасти страхом, но частично также и нетерпением. Занятия боксом становились все менее лихорадочными, менее техничными. Они начали лаять друг на друга в щелках свободного времени, после ужина, иногда случались и ссоры.