Волшебник Земноморья. Могилы Атуана. Том 1

И, выговорив это, он увидел — да так ясно, будто сами его слова и пролили яркий свет на все это, — как на самом деле он попал в замок: его заманили, воспользовавшись его страхом, чтобы подтолкнуть на путь, ведущий сюда. Увидел Гед и то, что, заманив мага в ловушку, они намерены держать его здесь. Они действительно спасли его от Тени, но лишь потому, что не хотели позволить Тени завладеть им до того, как он станет рабом Камня. А когда его воля будет в плену у Камня, тогда они впустят в замок и Тень, потому что геббет-раб им намного полезнее, чем геббет-человек. Если бы он коснулся Камня или заговорил с ним, он погиб бы навеки. Однако, как прежде Тени, так теперь и Камню не хватило мощи, чтобы победить его и подчинить себе. Хотя он почти под-дался — почти. И эта малость, что уберегла его до сей минуты, состояла в том, что он сопротивлялся. А любому Злу трудно, очень трудно завладеть душой, если эта душа не согласна подчиниться ему.

А сейчас он стоял между двумя людьми, которые поддались, согласились. Бендереск шагнул в комнату и устремил взор на Серрет.

— Я предупреждал тебя, — холодно сказал владетель Тереннона юной своей жене. — Говорил я тебе, Серрет, что он выскользнет у тебя из рук. Твои гонтийские волшебники, конечно, дурачье, но дурачье умное. Да и ты оказалась дурочкой, девочка с Гонта, коли поверила, что можешь одурачить нас обоих — и его, и меня, — покорить нас своей красотой и использовать Тереннон для своих целей. Но истинный властитель Камня — я, и вот что я сделаю сейчас с вероломной женой. Экавроэ аи оэльвантар...

Это было заклятье Превращения, и длинная рука Бендереска поднялась, чтобы обратить съежившуюся от страха женщину в какую-нибудь омерзительную тварь — свинью, собаку или сумасшедшую слюнявую ведьму. Но Гед шагнул вперед и ударил властителя по руке, произнеся одно-единственное короткое слово. И хотя у него не было жезла, и стоял он на чужой земле, и земля та была недобрая — владение темных сил, — однако воля его возобладала над волей здешнего хозяина. Бендереск замолк на полуслове, его затуманенные глаза неподвижно застыли, по-прежнему устремленные на Серрет, но уже не видящие ее.

— Идем, — дрожащим голосом позвала она. — Бежим быстрее, Ястреб, пока он не воззвал к Слугам Камня...

И тут по башне пробежал, словно эхо какого-то шепота, проникавшего сквозь камни стен и пола, невнятный лепет, как будто рокотала сама земля, силясь что-то сказать, но не могла... пока что не могла.

Вцепившись в руку Геда, Серрет тащила его за собой по коридорам и залам, вниз по нескончаемым винтовым лестницам. Наконец они выбежали во внутренний двор, где последний отблеск дневного света серебрил грязный, истоптанный снег. Трое из слуг замка преградили им путь; угрюмые люди вопросительно уставились на них, будто подозревали эту пару в каком-то заговоре против своего господина.

— Уже темнеет, госпожа, — сказал один слуга.

— Сейчас не время для прогулки верхом, — подхватил другой.

— Прочь с дороги, мразь! — выкрикнула Серрет, а потом прошипела что-то по-осскильски.

Люди сначала попятились от нее, потом рухнули на землю, корчась как от боли, а один пронзительно вскрикнул.

— Надо выйти через ворота, другого пути отсюда нет, — сказала Серрет. — Ты видишь ворота, Ястреб? Сумеешь их отыскать?

Она тащила его за собой, но он медлил.

— Что ты с ними сделала? — спросил он. — Что это за чары?

— Влила им в кости расплавленный свинец, и они теперь умирают. Скорее же — он вот-вот спустит Слуг Камня, а я все никак не могу отыскать ворота. Они скрыты великим заклятием.

Гед не мог ее понять — сам-то он видел зачарованные ворота замка столь же ясно, как и ту каменную арку, за которой они находились. Он провел Серрет через арку, потом напрямик через двор, затем по непотревоженному снегу наружного двора, и наконец, произнеся Раскрывающее Заклятие, провел ее сквозь ворота в стене из чар.