Волшебники

— Например. — Джинн перевел коня на центр доски. — Тебя учили, будто бы мы, джинны, желаем мести за наше пленение; что, выполняя желания, мы развращаем и губим человеческие души. Будто бы в этом наша цель, и нам легко удается достичь ее потому, что мы жульничаем: выворачиваем повеления наизнанку, используя игру слов, и прибегаем к другим недостойным уловкам, которыми бы на нашем месте, без сомнения, воспользовался бы хитрый человек. Но нам не за что мстить вашему племени; и уж тем более нам ни к чему опускаться до обмана, имея дело с такими юными и наивными существами, как вы. Мы соблюдаем договор и делаем то, о чем вы просите нас. Но проходит время, и ваши души начинают гнить, хоть мы и не желаем вам зла.

— А ты, надо полагать, и вовсе желаешь нам добра? — Де Бреноль на всякий случай отвел короля подальше: слишком много вокруг скопилось фигур джинна.

— Ты желаешь быть нужным. Почему я не могу желать того же? — Джинн перевел на королевский фланг вторую ладью. — Мой первый господин был сыном торговца тканями. Став Слугой-из-Лампы, я ожидал, что моя служба сделает господина счастливым, и через его счастье я сделаюсь счастлив сам. Но счастья не выпало ни мне, ни ему: он рассорился с семьей и сделался грабителем, и в минуту, когда я оказался бессилен ему помочь, его зарубила стража; я же попал к старьевщику и оттуда — к новому господину. Все повторилось… Я служил и нищим, и халифам, и волшебникам, и неграмотным крестьянам: все они получили от меня то, о чем просили, но лишь немногим из них это пошло впрок. Дорога желаний губила их — кого приводила в тупик, а кого и на виселицу… Так стоит ли сожалеть, господин, что мир не желает твоей службы?

— М-м-м… — Де Бреноль растеряно смотрел на доску. На первый взгляд, он по-прежнему имел большое преимущество, но, если просчитать чуть вперед — позиция вдруг оказывалась проигрышной. И доводы джинна, и игра требовали внимания, но думать обо всем сразу не получалось: он оказался сбит с толку.

— Я дал тебе то, чего ты желал. — По воле джинна снятый с доски белый слон поднялся в воздух и завис перед лицом де Бреноля. — Твое сиюминутное желание сбылось: ты выиграл у меня фигуру. Но проиграл партию.

— Еще нет, — сказал де Бреноль, сделав единственный ход, показавшийся ему приемлемым. Слон кувыркнулся в воздухе.

— Да! — возразил джинн и двинул ферзя в атаку. — Но, быть может, в следующий раз ты будешь играть умнее. Желание не есть нужда в чем-то; и наоборот. Только дурак может думать, что добро — в бесконечном потворстве чужим желаниям, а счастье — в потворстве своим. Не всякий мудрец понимает, в чем истинная его нужда… Во всем необходима мера: тебе, волшебнику, следовало бы твердо знать это.

— Куда уж мне, дураку, — проворчал де Бреноль, тщетно пытаясь найти способ переломить ход партии. — Все джинны такие любители шахмат как ты, Даврур?

— Нет. — Джинн вдруг смутился и осторожно поставил слона обратно на столик. — Я перенял любовь к ней от одного моего прежнего господина… Мы жили во дворце. Каждый день я выходил из сосуда, видел много людей и говорил с ними: это было хорошее время. По правде, жизнь в сосуде скучна, господин.

— Желания, по-твоему — глупость; и все же, даже у тебя есть желания. Тебе нравятся шахматы; ты хотел бы чаще покидать лампу и говорить с людьми — верно, Даврур? Что ж: можно попробовать устроить…

— Глупость — всю жизнь провести в сосуде, будучи столь сведущим и добродетельным джинном, как я. — К Давруру тотчас вернулся прежний высокомерный тон. — Твой ход, господин! Я устал ждать. Или ты сдаешься?

— Никогда. — Де Бреноль мрачно уставился на доску, по-прежнему не видя ни одного подходящего хода.

Помощь подоспела неожиданно: зазвенели сигнальные колокольчики.

Внизу кто-то — Энсар, конечно же, кто еще? — дергал дверной молоток, да так, что грозил его оторвать.

— Вынужден просить меня извинить, Даврур: у меня сегодня гости. — Де Бреноль встал из-за стола. — Продолжим в следующий раз.

— Как прикажешь: всегда к твоим услугам, — сказал джинн с плохо скрытым разочарованием; де Бреноль на миг почувствовал себя виноватым.

— Можешь пока не возвращаться в лампу, — разрешил он. — Только не выходи из кабинета.

Под перезвон колокольчиков де Бреноль быстро спустился по лестнице. Но, не дойдя до прихожей, остановился. На ковре красовались грязные следы, на подоконниках лежала нетронутая пыль. Отражение в зачарованном зеркале хмурилось и показывало кулак.

«Вот ведь!.. Молодец, Даврур: ловко!», — подумал он с восхищением и досадой одновременно. Даврур совершенно заболтал его, не только лишив решимости немедля прибегнуть к волшебству джиннов, но и заставив забыть обо всем на свете… Он собирался хоть немного, для приличия, прибраться в доме; выбрать из коллекции подходящий чай; в половину девятого разбудить Ша-Буна и послать в лавку за пирожными… Но не сделал ничего из этого.