Волшебные узоры

-- А что, если Тираспольский признается в покушении на убийство? Кто без него залез в поликлинику? Сообщники? Акционерное общество по устранению слесаря Серова?.. -- и снял трубку. -- Старший инспектор угрозыска Томин... Так... Пореза нет?.. Доложите, что он объясняет.

Слушал, вставлял отрывистые междометия, что-то записал.

Вот ведь не угадаешь -- через всю страну прокатил "Москвич" беспрепятственно, а на горном курорте нашелся на него ловец.

-- Ясно, нет вопросов. Пусть путешествует дальше. Спасибо за помощь. Спасибо, говорю! Спа-си-бо!.. Передаю по буквам: Сергей, Петр...

Откричавшись, сообщил:

-- Значит, так. Тираспольский встретил Серова в воЭротах, попросил помочь с машиной перед отъездом. КаЭкой-то мелкий ремонт, я не стал уточнять. Серов ответил по смыслу следующее: ничего с твоей машиной не случится, а мне некогда, надо потолковать с ребятами из десятой квартиры. Тираспольский спросил, какая, мол, срочность. Серов ответил: есть срочность -- предупредить парней насчет одного гада.

-- Он считал, что Никишиным угрожает опасность?

-- Похоже на то, Зинуля.

-- Тогда, возможно, тот самый гад и...

-- Подстерег Серова с ножом, -- договорил за нее Томин.

Стало быть, знал о его намерении предупредить? Откуда? Тираспольский до отъезда ни с кем больше не беседовал. Но обрывок фразы поймал на лету рьяный общественник с замотанным горлом. Не мог ли подслуЭшать и тот гад? И еще вот футбольный матч. Серов там был, и Никишины были. Не связано ли это?

Пока Томин с Зиной обсуждали, что с чем связано, Пал Палыч мотался по кабинету, стараясь унять дурное предчувствие. Хотя утром он звонил в Склифосовского ("Не лучше, не хуже"), но грызет тревога...

-- Сестра? Да, снова я... Так.

Зина осеклась на полуслове: голос Пал Палыча упал, болезненно скрипнул.

-- Да нет, не надо. Всего доброго.

Умер.

Молчали. Грустно было. Обидно за Серова, да и за себя тоже. Дело о тяжком членовредительстве превратиЭлось в дело об убийстве. Надлежало передать его в прокуЭратуру. Закон.

Заканчивать следствие будет кто-то другой. Откроет папку -постановление о возбуждении уголовного дела "по факту ранения гр-на Серова А. В.", протоколы допроЭсов, сухие формулировки, черно-белые фотографии. Тот, другой, не склонится над телом, ловя неровное, убываюЭщее дыхание. Не увидит, какой алой была кровь, которая не растеклась пятном (потому что пол был сально-гряЭзен), а держалась выпуклой густой лужицей. У Пал ПалыЭча и сейчас это перед глазами, как в первый миг. Даже надпись на стене в подъезде: "Ленька трепло и стукач".

Другой закончит дело. Вероятно, вполне грамотно. Возможно, лучше Знаменского. Нет, несправедливо! И никто не запретит сейчас вот, немедленно...

-- Саша, поехали!

Зина поняла, вскочила:

-- Я с вами!

-- Не выдумывай! -- воспротивился Томин.

-- Нет, я виновата, я и буду разговаривать. А вы лучше вообще посидите в машине!

По дороге Зина взяла-таки верх. Согласились отпусЭтить ее одну -- авось Никишины будут откровеннее. Томину удалось выпросить машину у дежурного по городу.

И вот стук в дверь и голос Игната: "Вход свободный".

-- Вы? -- ахнул Афоня. -- Вот так сюрприз!

-- Боюсь, не слишком приятный.

-- Ну что вы! Проходите, пожалуйста. Счастливы видеть. Тем более без сопровождающих лиц.

-- Не мельтеши, -- оборвал Игнат, ощутив в повадке гостьи некую боевую готовность.

Она машинально оглядела стену, машинально отметила светлое пятно на месте "Бала у Воланда".

-- Ваш визит вызван интересом к живописи? -- осведомился он.

-- К сожалению, нет. У меня серьезный разговор.

-- Вот беда -- не в чем, а то вам бы я с удовольствием признался, -широко ухмыльнулся Афоня.

Она подняла странные свои желтые глаза, смуглое лицо с бархатными родинками нервно дрогнуло подобием ответной улыбки.

-- Сейчас такая возможность появится, было бы желание... Давайте все-таки сядем... Выражаясь громко, я наруЭшила свой профессиональный долг. И вы тому причиной.

-- То есть? -- спросил Игнат.

Ее напряженность постепенно заражала и ребят.

-- Вы использовали во зло мою откровенность. НадеЭюсь, невольно.

Нет, Никишины не догадывались, к чему она клонит. Это свидетельствовало в их пользу.

-- Ребята, кому вы пересказали наш разговор на ПетЭровке?

-- Кажется, никому, -- осторожно ответил Игнат.

-- Постарайтесь вспомнить! Речь зашла о криминалиЭстике, я перечислила несколько экспертиз. Кому вы их потом назвали?

-- Только если Серге... -- Афоня вопросительно обернулся к брату.

-- Погоди! -- перебил Игнат. -- Больше ты ни с кем не трепался?

Кибрит почувствовала, что легче дышится: намечалось нечто определенное, одна ниточка вместо бесформенного клубка, который возник бы из ответа типа: говорил в классе.

-- Так кому вы рассказали? Какому Сергею?

Игнат попытался защититься от ее напора:

-- Нас ведь не предупреждали, что сведения секретные!

-- К вам нет претензий. Мне только необходимо знать, кто он. Необходимо!

-- Зачем? Это имеет отношение к следствию?

-- Да.

Неужели не ясно, что имеет? Иначе она не прибежала бы. Парень тянет время, ищет отговорки.

Игнат закурил, затянулся так, что запали щеки.