Волшебный магазин

И наконец просто привез некую даму на дачу, где собирались гости по поводу Нового года. Официальная версия была – мы вместе работаем, готовим новую передачу.

Баба, естественно, ей не понравилась. Да что там может нравиться: отяжелевшая на дорогих харчах задница, претенциозный вид, неприятные пятки, утонувшие в поданных ей домашних тапочках. Кстати, у них не было привычки снимать со всех обувь. Но тут гостья сама сбросила свои полусапожки среднедорогого вида и заявила, что будет ходить в носках. Пришлось предложить гостевые тапки.

Фальшь была во всем – в сюсюкающем голосе, в преувеличенной вежливости, в псевдовосторгах по поводу их жалкой дачи – ну никак не олигархи!

Таня напряглась и утопила гостью в любви, стараясь быть искренней. Даже обняла эту суку, чтобы Саше было приятно.

Они удалились наверх в Сашин кабинет – работать.

– Кто это? – спросила Таню подруга, разгружавшая новогодние угощения из «Азбуки вкуса». – Противная какая!

– Ой, что ты, – залицемерила Туся, – это такой имидж, это от зажатости. На самом деле она простая и очень талантливая.

– Очень талантливая – ты, – грубо сказанула верная подруга, – а она в лучшем случае способная. Твое здоровье!

Выпила.

Наверху было тихо. Неужели целовались? Нет, Сашка же не дурак. Наконец спустились.

– Как? Вы уже? Ну куда же так торопиться, мы сейчас обедать будем.

– А у меня пост, – сообщила толстожопая, предъявляя для убедительности висящий на шее золотой крестик.

– А у нас картошка с грибами, – убила ее карту Таня и подумала: чего я ее уговариваю?!

Гостья запротестовала, очевидно, боясь, что грибы ядовитые.

В этот момент раздался звонок – звонили новые гости и просили встретить их у станции, у них сумки.

Подруга, опрокинув вторую рюмку, запротестовала:

– Я не могу, я выпила.

Саша обратил взор на гостью, натягивающую на свои пятки полусапожки.

– Конечно, конечно, – подтвердила она, – я могу, я только не знаю этих ваших гостей.

– Я с тобой поеду, – и Саша сдернул с вешалки куртку.

Они удалились. Подруга протянула Тусе рюмку коньяка:

– Давай!

Выпили.

– Слушай, кончай ты по своим Америкам шастать! Мужики как костры, их нельзя оставлять без присмотра.

Таня молча опрокинула рюмку.

– Это Франсуаза Саган сказала, – уточнила подруга.

Саша вернулся с новыми гостями. Мадам, отработав драйвером, не появилась.

Пока его не было, Таня поднялась в кабинет и увидела там на столе, очевидно, для видимости нацарапанные строчки – якобы сценария.

Ее поразил совершенно детский почерк – круглые буквы, аккуратно прописанные соединения между буквами. Была бы графолог, поняла бы хоть что-то, а пока увидела: дура и дура, а Сашка этот, как его, детофил. Ну мудак, точнее.

На второй день, когда уехали гости и они остались одни, Таня спросила Сашу:

– Ты меня любишь?

Саша затруднился с ответом:

– Ты понимаешь, – сказал он, – это сложный вопрос.

Дожили. Сложный вопрос.

– Ты ее любишь?

– Кого? – Саша аж захлебнулся: – Эту, да ты что?! Откуда ты взяла? С чего?

Он искренне возмущался, а Туся убеждалась в своей правоте.

Что с нами? Неужели это мы? Они смотрели друг на друга, не веря.

Карантин

Сейчас об этом смешно вспоминать. Все мысли о другом.

«Дорогие мои, мама и папа! Спустя столько лет захотелось вам написать. Писать больше некому. А поделиться всем, что с нами происходит, необходимо.

Люди совершенно добровольно заперлись дома. Закупили еды, пару раз сходили в аптеку, но выходить становилось все страшнее.

Потому что ковид никого не пожалеет. Это чума двадцать первого века, до которой мы дожили уже без вас.

Сегодня в нашем подъезде раздался звук дрели – ожила от спячки какая-то квартира. Было странно слышать эти забытые шумы, кто-то еще надеется на что-то, продолжая ремонт.

И снова тишина. Во всем мире.

Вы, конечно, именно этого не поймете – почему во всем мире. Но это так. Мир молчит. Весь этот круглый глобус перестал работать. Тишина.

Я, между прочим, уже пережила и тебя, мама, и тебя, папа. Я старше вас.

Наверное, и наш мир стал слишком старым и его кому-то надо было почистить.

Я пишу вам. Но я не знаю, как отправить вам это письмо.

Никто уже не получает газет и не посылает писем в конверте. А если какой-нибудь чудак и напишет, то это письмо будет идти целую вечность, можно не дожить.

Всё заменила электронная почта.

Зачем я пишу в ней вам – не знаю. Просто, когда я пишу, я ужасаюсь тому, что пишу, чувствуя вашими чувствами, читая вашими глазами.

А кто еще может понять нас, пожалеть нас, как не вы?

Я пишу, чтобы получить от вас оттуда поддержку.

Я знаю, увы, намного больше, чем знаете вы. Но никто сейчас во всем мире не знает, что нас всех ждет. И нас тревожит эта тайна.

Я вас очень люблю. Так же, как, наверно, любят меня мои дети.

Но что дальше – никто не знает.

Опускаю это письмо не в синий почтовый ящик, а в глубину памяти моего компа.

Пусть полежит. Когда-нибудь его кто-то найдет и всё разгадает».

Я заканчиваю свою историю. Саша дописывает свою. И мы вместе.