Волшебный магазин

Анастасия Александровна открыла глаза и увидела Дашу. Она решила, что Даша – это часть ее сна, и опять закрыла глаза. Но это была живая Дашка, она хохотала, как Дашка, шумела, как Дашка, и командовала, как Дашка.

О таком Анастасия Александровна и мечтать не могла.

– А детки с кем?

– С папашкой, с кем еще. Со своим американским. Я же на неделю всего.

– Тебя отец вызвал?

– Не, я сюрпризом. Здравствуйте, я ваша тетя! Ну Ирина, конечно, в несознанку. А отец просто обалдел.

– Прости, я не поняла – какая Ирина?

– Да ладно, мам, мы взрослые девочки и всё понимаем. Правильно тебя отселили – с таким гриппом лучше полежать в одиночестве.

– Я не понимаю.

– Ладно, потом поговорим.

– Как вы там? Как Грегори?

– Кризис среднего возраста. Каждый день ссоримся. Каждый день разводимся.

– Разводитесь?

– Ну неокончательно.

– Ты поэтому прилетела.

– Просто соскучилась без всех вас. И без Москвы. Зря я тогда уехала в эту Америку.

– Господи, а дети как же?

– Мы договорились подождать – пока не пойдут в колледж.

От сердца отлегло – значит, не скоро.

– Ну как ты, мам? Чем занимаешься?

Неожиданно вступил Анатолий Алексеевич.

– Вредительством занимается. Не хватает только пожара.

– Наоборот, я сковородку вчера погасила.

Даша погладила мать и сказала:

– В парикмахерскую сходим. Слушай, может, тебе, наконец, подстричься?

– Пусть сначала поправится, – вмешался отец, – а то осложнения пойдут.

– Ой, осложнений не надо. Нам этого не надо.

Анастасия Александровна прошептала:

– Мне надо с тобой поговорить.

Даша осторожно ее обняла, боясь заразиться, и ласково пообещала:

– Обязательно, я только пойду поспать, ладно, мамочка?

– Завтра, да? Завтра поговорим, – слабым голосом попросила мать и добавила тихо: – Принеси мне паспорт, ладно? А как пойдем в парикмахерскую, зайдем в банк, хорошо?

Анатолий Алексеевич уже стоял в дверях, торопя дочь.

Даша уже встала и подошла к нему.

– Даша, – сказала Анастасия Александровна, – спроси папу, почему он меня запирает?

– Не буду, – засмеялась Даша, – сама знаю, чтобы ты не гоняла по Москве в бреду.

– Хорошо сказала, – донеслось до матери еще до того, как ключ повернулся в скважине.

Ночь она провела, стараясь проникнуть сквозь стену. Там решалась ее жизнь, но ничего не было слышно. Она вспомнила, что фантасты много лет назад предсказывали, что в новом тысячелетии люди научатся проходить сквозь стену. Но как? Как протиснуть свое материальное тело сквозь материальный кирпич?

Дашка честно ухаживала за матерью. А та все больше и больше уходила в болезнь. Организм выздоравливать не хотел. Мечты о выходе с Дашкой из этого узилища исчезали. Дочь давала по часам лекарство. Рассказывала о внуках. Показывала фотографии. И очень много говорила о своих отношениях с Грегори. Но паспорт принесла, и там действительно стояла прописка в квартире № 11.

– А что у отца?

– А что у отца, – не поняла Даша

– У него прописка какая?

– Откуда я знаю. Сама спроси.

– Знаешь, – сказала Анастасия Александровна, – он мне даже пульт не принес от телевизора

– А зачем тебе пульт?

Анастасия Александровна посмотрела на стену, где всегда висел огромный молчаливый экран, но там ничего не было, просто пустота. Она даже не заметила, когда он исчез.

– Я хочу к тебе. Можно мне с тобой?

– Господи, ну как я тебя возьму сейчас – нужны визы…

– У нас есть. Мы же хотели на Новый год…

– Ты как маленькая, честное слово. Потом, знаешь, Грегори типичный американец, он не любит ничего спонтанного, все обдумывается заранее. Правильно папа сказал: в октябре! Приходите в себя, организуйте все дела и приезжайте в гости – дети будут только рады.

Дашка улетела, а Анастасия Александровна продолжила болеть и кашлять – болела и кашляла до майских праздников.

Анатолий Алексеевич стал раздражительным, приносил еду, как в камеру смертника, – ставил на стол сумку, забирал другую и, не говоря ни слова, исчезал.

Однажды она спросила:

– А где телевизор?

Он не понял, о чем речь.

– Здесь раньше был телевизор.

– Не было. Ты придумываешь.

– Был. Он висел на стене, но не было пульта. И потом – почему нет ремонта, ты обещал.

– Ты сначала поправляйся, а потом будет ремонт. Как ты будешь при этом ужасе дышать со своей астмой?

– У меня нет астмы, откуда ты взял, ты придумал.

Но Анатолия Алексеевича уже не было.

Она спасалась, продолжая свои записи на рулоне обоев.