Волшебство на Лугнасад

Девушка уверенно прокладывала себе путь через толпу. Языки живого пламени взмывали кверху, озаряя пространство жаркими багровыми отблесками. Убывающая луна в чистом чёрном небе выглядела загадочно и даже как-то мрачно. Но людей вокруг это мало заботило. Они были поглощены атмосферой всеобщего веселья. Их чёткие ритмы танца хорошо согласовывались с поэтическими рифмами куплетов, звучавших из уст придворного менестреля, только сегодняшней волшебной ночью, исполнявшего свои песни не для королевских ушей, а для простой, благодарной публики.

Спустя пятнадцать минут Айрис нашла их. Гунна и Хемминг стояли поодаль, укрывшись в глубоких тенях, падающих от домов и деревьев. Они целовались. Вокруг царило спокойствие, дрожали на камнях брусчатки бледные пятна лунных лучей. Губы юноши легко скользили по девичьей шее, и лисичка трепетно обнимала его, запрокинув голову и наслаждаясь теплом и нежностью. Они не заметили Айрис, а она застыла шокированная внезапным открытием и пыталась понять, почему не догадалась раньше.

Неужели настолько была поглощена собственными переживаниями, что не заметила, как зарождалось и росло взаимное чувство любви между её самыми близкими друзьями. Но это казалось бредом. Они же терпеть друг друга не могли. В её ушах эхом прозвучал голос келпи:

«А я совершенно не толерантен и терпеть не могу нагловатых грубиянок, слишком много возомнивших о себе» – эти слова по отношению к Гунне, всего несколько часов назад она слышала из уст Хемминга. А теперь? Как это вообще понимать?

У Айрис вдруг защемило в груди от ощущения, будто её предали. Она ведь обо всём им рассказывала. А они? В её присутствии постоянно ссорились, а стоило на минутку отвлечься, как тут же сбежали вдвоём, бросив её… Ну ладно, пусть страсть, эмоции, но скрываться-то зачем? Неужели они ей совсем не доверяют?

Девушка отвернулась и, надвинув на глаза капюшон, отправилась прочь с многолюдной площади.

Без преувеличения, почти все жители Эмунфорда, несмотря на глубокую ночь, не желали оставаться в своих домах. Поэтому большая часть городских улиц выглядело оживлённо. Но чем дальше от центра уходила Айрис, тем безлюднее и тише становилось вокруг. Через четверть часа она вышла за пределы города и уставилась в манящую своим безмолвием темноту.

Почувствовав, как что-то мягкое коснулось её ног, девушка опустила взгляд.

– Аргос, – на сердце сразу потеплело.

Пёс вильнул хвостом и выжидающе заглянул Айрис в глаза. Рядом нарисовалась ещё одна белоснежная собачья фигура. Девушка присела на корточки и ласково потрепала Пакс по загривку.

– Пойдёмте, друзья. Завтра я покидаю этот город, а у меня осталось ещё одно незавершённое дело. Надо кое-кого навестить.

Втроём они направились в сторону чернеющей впереди лесной опушки, перед которой раскинулось обширное загородное кладбище.

Глава 21. Битва

Справа от могильных холмиков в сторону леса тянулась узкая тёмная лощина, поросшая высокой жёсткой травой, над которой клубилась серебристая завеса густого тумана. Среди видневшихся вокруг каменных глыб с вырезанными на них надписями, красивыми и изящными, царил безмятежный покой. Смерть здесь напоминала о себе каждую секунду, как постоянный шумовой фон. Пахло землёй, прохладой и отрешённым спокойствием.

Время от времени мелькали в лунном свете крылья ночных птиц. Маленькая жёлтая полёвка, выскочила из подлеска, промчалась мимо, нырнув в кусты. Аргос негромко рыкнул на испуганную мышку и невозмутимо продолжил петлять между искусственных насыпей. Айрис следовала за ним, озираясь по сторонам в поисках нужного захоронения, а Пакс замыкала это странное шествие.

Могила Элбана Рида нашлось ближе к лесу на небольшой возвышенности, куда не доползал туман из низины. Кроме имени, даты рождения и смерти, серая покрытая тёмно-зелёными прожилками плита была увенчана барельефом с короткой эпитафией «Да воцарится дух в вечности».

Айрис присела на заботливо сколоченную кем-то скамеечку и, опустив голову, долго смотрела на землю, поросшую клевером, символом памяти об умерших, символом прощания с ними.

Воздух постепенно становился всё прохладнее, и девушка зябко куталась в плащ, подаренный ей на днях Гунной. Изумрудная ткань отражалась мистическими переливами в лунном сиянии и своим видом привносила в окружающую действительность особое ощущение магии леса.

Нарушая благоговейную тишину, сбоку раздался сиплый крик серой неясыти. Раненая птица припадала на бок, отчаянно хлопала крыльями, стремясь взлететь, но все усилия были тщетны. Раздалось гневное рычание и оба пса, повинуясь природным инстинктам, с яростным лаем стремительно атаковали беспомощное существо.

Айрис испуганно вскочила и немедленно кинулась на помощь.

– Аргос, Пакс! Не смейте!

Птице каким-то чудом удалось увильнуть от страшных клыков. Она перескочила старый мшистый камень в безумной надежде на спасение и перепугано запрыгала по густо переплетённым ивовым стволам и ветвям.